Хроника смертельного лета

Терехова Юлия Константиновна

– А ты? – спросила Катрин.

– А я – самая несчастная, наверно. Я так любила школу! И не представляла, как буду жить дальше.

– И как же?

– А все произошло само собой. Меня взяли в местный театр, а потом послали на конкурс в Москву. Послали как солистку, а когда я приехала, оказалось, что на конкурсе для солистов мест нет, и меня поставили в пару с Борей. И мы получили Гран При и ангажемент в столичный театр. В Пермь я уже не вернулась…

– У вас был роман? – спросила Катрин.

– Нет, – твердо ответила Анна, – меня все об этом спрашивают. Мы

только партнеры по танцу. Не знаю… Наверно, это могло бы случиться. Но когда мы оказались в паре, у Бори была девушка. Потом другая. И так до бесконечности – он очень любвеобильный. И я не в его вкусе – он любит высоких, полных, сильных женщин. И чтоб на руках их не носить, – рассмеялась она.

– А я слышал – он педик, – подал голос Мигель.

– Нет, и искренне обижается, когда его в этом подозревают, – хихикнула Анна, – хотя некоторые в нашем цеху этим грешат.

– Как мужчина, который находится в таком тесном контакте с тобой, смог остаться к тебе равнодушен? – недоверчиво произнесла Катрин.

– Иногда мне кажется, что Борис меня как женщину и не воспринимает. А твои друзья, – Анна, улыбнувшись, кивнула в сторону двери, – мне показалось, или они все в тебя влюблены? Кто больше, кто меньше – но все. И он, – она кивнула на Мигеля. Тот прикинулся глухим, уткнувшись в стакан с кьянти.

– Они все это себе придумали, – вздохнула Катрин, – но главное, не ляпни подобное при Орлове, иначе не миновать мне разборок на всю ночь. Надеюсь, мне станет полегче с твоим появлением в нашей компании. Теперь они вообразят, что влюблены в тебя. Готовься. Эй, амиго, – она слегка повернула голову в сторону Мигеля, – я права? Не притворяйся, что заснул.

– Поживем – увидим, – буркнул он и покосился на смущенную Анну. Она пригубила из бокала и сделала вид, что это говорилось не ей и не о ней…

…– Анна, – Мигель открыл глаза. Подушка стала влажной от его слез, и он швырнул ее на пол.

– Анна! – застонал он. – Зачем ты открыла?.. Как ты могла открыть?.. Ты же подозревала, кто это… Или нет? Как можно было быть такой наивной?!.

17 августа 2010 года, Москва, 26°C

…– Да, я была в отпуске, на Мертвом море, – перед Глинским сидела немолодая женщина с пышно уложенными серебристыми волосами, сдержанная, идеально вежливая и доброжелательная.

– Слава Богу, могу позволить себе отдохнуть как человек. Да и подлечиться заодно. Возраст, видите ли, дает о себе знать.

– Глядя на вас, слово «возраст» не приходит на ум, – вежливо ответил Виктор. Валентина Сергеевна, преподавательница английского, коллега Катрин, его галантность оценила и милостиво улыбнулась.

– Ну, полагаю, вы пришли не за тем, чтобы говорить комплименты, хотя – благодарю.

Виктор задал ей вопрос – без особой надежды на то, что получит хоть на что-то годную информацию. С некоторых пор ему стало казаться – конца серии этих жутких преступлений нет, и так же нет конца его безнадежному расследованию.

– Полина Стрельникова? – Валентина Сергеевна удивленно подняла брови. – Ну что вам сказать? Очень легкомысленная

девушка. Зачем ей нужны эти курсы – ума не приложу. Она почти ничего не делает. Хотя не без способностей. Многое схватывает на лету.

Тут Самсонова чуть нахмурила идеально выщипанные брови:

– А в чем дело? Что случилось?

Виктор постарался как можно мягче рассказать ей о смерти Полины. Несмотря на то, что он был весьма сдержан в изложении обстоятельств ее гибели, Валентина Сергеевна пришла в ужас:

– Бедная девочка! Кошмар. Кому понадобилось ее убивать?

– Вот и нам хотелось бы знать, – пробормотал Виктор. – А с кем Полина общалась? Вы должны были заметить, с кем она проводит перемены… Или как это у вас называется…

Преподавательница покачала головой, горестно прикрыв ладонью губы.

– Почти ни с кем. Так, парой слов перебросится с девочками… Даже с мужчинами особо в разговоры не вступала – неинтересны они ей были. В основном, по телефону болтала. Этот телефон, между прочим, она никогда не выключала, даже во время занятий. Хотя я всегда об этом прошу. Это выглядело демонстративно. Но она каждый раз извинялась, сообщала, что ей звонят по работе и выходила в коридор разговаривать.

– И вы никогда не слышали, о чем? Даже во время перерыва?

– Я никогда не сижу во время перерывов в аудитории. Я всегда ухожу в нашу комнату отдыха. Однажды краем уха уловила, как она договаривается о свидании.

– Кто ее встречал после занятий?

– Не могу сказать. Я видела, как Полина уезжает после занятий на новенькой красной машине – и она сама была за рулем. Иногда за ней приезжали дорогие иномарки.

Виктор покачал головой. Худшие ожидания оправдывались – бесполезно спрашивать пожилую преподавательницу о номерах автомобилей, приезжавших за Стрельниковой. Валентина тем временем продолжала:

– Один раз я видела, как Полина садилась в машину более чем скромную, по-моему, в «десятку» или что-то похожее.

– Вы уверены? – Виктор вздрогнул.

– Нет, не уверена. Я не очень разбираюсь. По-моему, черная… Или темно-серая…

– Мокрый асфальт, – пробормотал Виктор. – Любопытно. А кто был за рулем, не обратили внимания?

– Понятия не имею. Я не всматривалась. Мне это неинтересно.

– Ну хотя бы – мужчина или женщина?..

И тут лицо Самсоновой оживилось:

– Женщина! Девушка молодая! Рыжая!!!

– Рыжая… – пробормотал Виктор. – Количество рыжих женщин в этом деле начинает раздражать… Могу ли я взглянуть на список вашей группы?

– О да, разумеется! – Валентина Сергеевна достала из сумки органайзер и сразу открыла нужную страницу. – Вот, извольте…

– А вы никогда не замечали – Полина Стрельникова общалась с Екатериной Астаховой? – закинул удочку капитан.

– Боже упаси, – замахала она руками. – Что может быть общего у нашей Катюши с девицей подобного сорта?

Проглядев список, Виктор не нашел ничего для себя нового. Опять ничего… Если не учитывать колымагу цвета «мокрый асфальт» и рыжую девицу за рулем, как теперь оказывается, знакомую Полины – вот уж кто бы мог предположить!