Хроника смертельного лета
Шрифт:
Мигель оказался дома, невыспавшийся после ночи на работе. Смуглое лицо покрывала темная щетина, воспаленные глаза устало щурились.
Это был дом холостяка. Несмотря на порядок в комнате и отсутствие грязной посуды на кухне, на всем лежала печать неухоженности – недостаток уюта, который может создать только женская рука. Просторная студия на Ленинском проспекте была стильно обставлена, в баре красовался приличный выбор спиртного, а на стене – большая фотография – вся компания, веселая и беззаботная, на фоне живописного осеннего
Зубов разглядывал фотографию. Мигель стоял у него за спиной, сунув руки в карманы и раскачиваясь взад-вперед.
– Хорошая картинка, – одобрительно высказался майор спустя некоторое время. Мигель многозначительно хмыкнул, а затем пробормотал:
– Если друг оказался вдруг… и не друг, и не враг – а так…
– Кого это вы имеете в виду? – спросил майор.
– Никого конкретно, – ответил тот. – Согласитесь, эта фотография как нельзя лучше говорит о том, что в мире нет ничего постоянного.
«Чрезвычайно свежая мысль», – подумал Зубов, а вслух произнес:
– Все проходит со временем… Не унывайте.
– Ну, вы, наверное, сюда пришли не для того, чтобы ободрить меня, – пренебрежительно откликнулся Мигель. – Что вы хотели?
– Я хотел, чтобы вы сообщили о вашем местонахождении в ночь с двадцать второго на двадцать третье июня, – сказал майор.
Мигель нахмурился:
– Я не буду спрашивать, зачем вам, хотя наверняка что-то случилось.
Майор кивнул и приказал:
– Вспоминайте!
– Это ведь ночь со вторника на среду, так? – Мигель даже не задумался. – Могу сказать совершенно точно. Ночной клуб «Ривьера». Всю ночь напролет пил.
– В компании?
– Да нет, один, – Мигель зевнул, – как же спать хочется! Вы не возражаете против кофе, господин майор? А то я сейчас точно засну.
– Выпью, – кивнул Зубов.
– Тогда пойдемте на кухню, – Мигель сделал приглашающий жест. Через несколько минут кофе-машина услужливо приготовила два крепких эспрессо. Мигель поставил перед Зубовым чашку и подвинул ему сахарницу – сам он пил без молока и сахара.
– Итак, пили в одиночестве? – без особого доверия поинтересовался Зубов. – Что так?
– Увы, была причина…
– Можно узнать – какая?
– Нельзя, – отрезал Мигель, – сугубо личная, уверяю вас.
– К сожалению, ситуация такова, что я обязан вникать во все личные причины, – мягко произнес майор, – случилось нечто…
Он замолк. Мигель с плохо скрываемым любопытством взглянул в его сторону.
– Нечто? – переспросил он. – Можно узнать, что?
– Я вам объясню. Но сначала скажите мне, вы знали Ольгу Вешнякову?
– Знал, – прямо ответил Мигель, – и знал неплохо. Орлов начал встречаться с ней еще в школе. Ольга была недурна, но мне никогда не нравилась.
– Почему? – удивился Зубов.
Мигель скорчил гримасу, словно хлебнул уксуса.
– Откуда
– Неужели? – Зубов порадовался, что не успел вывалить на Кортеса известие о смерти Вешняковой. – Действительно, интересно. Как такое могло случиться?
– Элементарно. Это произошло вскоре после того, как мы познакомились в девяносто третьем. На новогодней вечеринке Орлов нажрался вдрабадан и вырубился. Олечка к тому моменту тоже хорошо набралась. Оставалось чуть-чуть добавить. Что я и сделал – влил в нее стакан коньяка. А потом отвел ее в ванную и… Назло Орлову.
– Назло Орлову – и только? Чем он вам так насолил?
– Да как вам сказать, ничем конкретно. Но обстоятельства, при которых мы с ним впервые встретились – всего за несколько месяцев до того – дали мне право поступить так, как я поступил.
– Любопытно. Расскажете?
– Рассказывать особо нечего. В октябре девяносто третьего, когда на улицах стреляли – помните? – вашего покорного слугу задела шальная пуля. Серж и Олег подобрали меня на Новом Арбате и отнесли к Орлову домой. Ну, Серж, понятно, долг свой исполнял, он у нас всегда был упертым героем. Олег ему в рот смотрел, уж не знаю, по какой причине. А Орлов, равнодушная скотина, сидел на диване и смотрел, как я истекаю кровью, – Мигель сжал зубы. – Да пошел он… Скажу только, что когда увидел рядом с этим самовлюбленным субъектом хорошенькую молоденькую девочку, а Ольга, по-моему, тогда еще в школе училась, то решил – какого черта?
– А Орлов об этом узнал?
– Понятия не имею. Мы с ним никогда об этом не говорили. Он с ней спал, что он там при этом думал – не знаю.
– А она? Она не ожидала от вас продолжения?
Мигель расхохотался:
– Да на кой она мне сдалась? Глупа, как пробка – кстати, идеальная подружка для Орлова.
– Не очень-то вы о нем высокого мнения.
– Как и он обо мне, – фыркнул Мигель, – но мы друзья.
– Оно и видно, – откликнулся Зубов, – не разлей вода. Так что там с Вешняковой?
– Да ничего. Мало того, что она была глупа, так еще и с гонором. Причем, не то, чтобы она относилась высокомерно к кому-то из моих друзей – нет. Но не дай бог кто-то со стороны, а тем паче, из другого социального слоя пытался завязать пусть не дружбу, а знакомство – о, этого человека обливали таким ледяным презрением, что несчастный превращался в айсберг. Единственный человек, с которым у нее этот номер не прошел, оказалась Катрин. Ха-ха! Нашла коса на камень…
– То есть?
– По милости Катрин Олечку отвергли. Я, честно говоря, где-то даже обрадовался. Унизить Катрин оказалось невозможным. Об ее достоинство все выпады нашей заносчивой мамзель разбивались в прах. Хотя она, надо сказать, весьма старалась. И чего добилась? В результате Орлов ушел к Катрин – ну, да вы знаете.