Хроника убийцы короля [3 книги] [Компиляция]
Шрифт:
Элодин знал имя ветра.
Все еще глядя ему в глаза, я шагнул с крыши.
Выражение его лица было неописуемо. Я никогда не видел настолько удивленного человека. Падая, я перевернулся, так что Элодин оставался в поле моего зрения. Я увидел, как он протянул руку, словно для того, чтобы схватить меня.
И я почувствовал себя невесомым, словно плыл.
Потом я ударился о землю. Не легко, как опускающееся перышко, но жестко и тяжело, как кирпич, упавший на мостовую. Я упал на спину, левая рука оказалась подо мной. Когда голова ударилась о землю,
Я не потерял сознания — просто лежал, бездыханный, неспособный пошевелиться. И вполне серьезно думал, что умер. Или ослеп.
Наконец зрение вернулось, заставив меня заморгать от внезапной яркости голубого неба. Боль рванула плечо, и я почувствовал вкус крови во рту. Я не мог дышать. Попытался скатиться с руки, но тело не повиновалось мне. Сломана шея… спина…
Спустя долгую пугающую секунду я ухитрился сделать маленький вдох, потом второй. Я облегченно вздохнул и понял, что вдобавок ко всему остальному сломал ребро. Зато смог слегка пошевелить пальцами рук, потом ног. Они работали. Я не сломал позвоночник.
Пока я лежал, перебирая проклятия и сломанные ребра, передо мной появился Элодин и посмотрел на меня сверху вниз.
— Поздравляю, — сказал он. — Это был самый глупый поступок, который я когда-либо видел. — Благоговение на его лице мешалось с недоверием. — Вообще.
Именно тогда я решил заняться благородным искусством артефакции. Не то чтобы у меня был большой выбор. Прежде чем помочь мне дохромать до медики, Элодин заявил, что человек, достаточно глупый, чтобы прыгнуть с крыши, слишком беспечен и ему нельзя позволить даже держать ложку в присутствии магистра, а не то что изучать нечто столь «многосложное и изменчивое», как именование.
Тем не менее отказ Элодина огорчил меня не так уж сильно. Сказочная магия там или нет, а я уже не горел желанием учиться у человека, чей первый урок подарил мне три сломанных ребра, легкое сотрясение мозга и вывих плеча.
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ
КОЛЮЧКИ
Несмотря на тернистое начало, моя первая четверть проходила весьма гладко.
Я учился в медике, узнавая больше о человеческом теле и о том, как его лечить. Я практиковался в сиару с Вилемом и взамен помогал ему с атуранским.
Я присоединился к другим э'лирам в артефактной, изучая, как выдувать стекло, смешивать сплавы, тянуть проволоку, писать по металлу и резать камень.
Вечерами я чаще всего снова возвращался к Килвину в мастерскую. Отбивал формы с бронзовых отливок, мыл посуду, размалывал руды для сплавов. Это была не слишком трудная работа, но каждый оборот Килвин давал мне медную йоту, иногда две. Я подозревал, что в его методичном уме имелась учетная карточка, где он тщательно отмечал часы, которые каждый отработал.
Я также учился предметам менее научным. Соседи по койкам в аркануме научили меня карточной игре «собачий дых». Я отплатил им импровизированным уроком по психологии, вероятности и ловкости рук
Мы крепко сдружились с Вилемом и Симмоном. Были у меня и другие друзья, но немного и не такие близкие, как Вил и Сим. Мой быстрый подъем до э'лира отгородил меня от большинства других студентов. Возмущались они мной или восхищались, но держались подальше.
И был еще Амброз. Считать нас просто врагами значит упустить тонкий аромат наших взаимоотношений. Мы с ним будто вступили в деловое партнерство, чтобы как можно более эффективно преследовать наш обоюдный интерес: ненависть друг к другу.
Но даже война с Амброзом оставляла мне еще много свободного времени. Поскольку я не мог проводить его в архивах, некоторую его часть я посвящал пестованию своей расцветающей репутации.
Дело в том, что мое драматическое поступление в Университет наделало много шуму. В арканум я попал через три дня вместо положенных трех четвертей. Я был младше всех почти на два года. Кроме того, открыто вступив в противоборство с одним из магистров перед его собственным классом, избежал исключения. Во время порки я не кричал и не заливался кровью.
И — верх возможного — я, очевидно, до такой степени разъярил магистра Элодина, что он сбросил меня с крыши Череповки. Я позволил этой байке ходить по ушам прямо в таком виде — все лучше досадной правды.
Вокруг меня витал постоянный поток слухов, и я решил извлечь из этого пользу. Репутация подобна броне или оружию, которым можно прикрыться в случае необходимости. Я решил, что раз уж я собираюсь стать арканистом, то вполне могу быть известным арканистом.
Поэтому я подлил в этот поток немного истинной информации: меня приняли без рекомендательного письма. Магистры дали мне три таланта, чтобы я посещал Университет, не потребовав платы за обучение. Я три года выживал на улицах Тарбеана только за счет собственного ума и ловкости.
Я даже запустил несколько слухов, которые были чистейшей ерундой, вопиющей ложью, но люди повторяли их, несмотря на явную несуразность. Во мне есть капля демонической крови. Я могу видеть в темноте. Сплю только час в сутки. В полнолуние я говорю во сне на странном языке, которого никто не может понять.
Бэзил, мой бывший сосед в гнездах, помог мне запустить эти слухи. Я сочинял байки, он рассказывал их одному-двум студентам, а затем мы вместе наблюдали, как эти слухи распространяются, будто огонь по полю. Забавное было хобби.
Но постоянная вражда с Амброзом добавляла к моей репутации больше, чем что-либо другое. Всех до глубины души потрясало, что я осмелился открыто бросить вызов перворожденному сыну могущественного вельможи.
У нас было несколько драматических встреч в ту первую четверть. Не буду утомлять вас деталями. Мы просто натыкались друг на друга, и он отпускал бесцеремонный комментарий, достаточно громкий, чтобы слышали все вокруг. Или насмехался надо мной под видом комплимента: «Ты просто обязан сказать мне, кто тебя стрижет…»