Хроника

Саксон Анналист

^hКогда Бурхард, бургграф Мейсена, подвергся в некоем городе, комендантом которого он был, нападению со стороны горожан, то, пришпорив коня, на котором сидел, попытался бежать, но напрасно, ибо конь, которого часто хвалили за его быстроту, вдруг остановился, - именно тогда, когда особенно требовалось это его качество. Так погиб [Бурхард], погубив заодно и свою душу, ибо часто соглашался с преступными планами самого жестокого короля.

Годобальд, когда поднимал у своего заново подкованного коня заднюю ногу, чтобы проверить, хорошо ли он подкован, то получил удар этой ногой прямо в лицо и таким образом ушел из жизни.

Леопольд⁴⁸, брат Бертольда, королевского советника, который и сам был его советником, когда однажды скакал рядом с королем, ведя с ним беседу, ястреб, который сидел у него на левой руке, начал взлетать, будто увидел дичь. Склонившись на короткое время к птице, он тяжело упал с коня, а меч, которым [Леопольд] был опоясан, выскользнул из

ножен и, воткнувшись рукояткой в землю, поразил его в грудь; так этот неоднократный виновник и соучастник дурных планов короля ушел из этой жизни без надежды на вечное спасение.^h

A.1077

1077 г. Зима была сурова, богата снегом и весьма продолжительна. С 26 ноября по 14 марта все реки были скованы льдом.

^a Когда папа Григорий направился в Аугсбург, чтобы в начале февраля принять участие в княжеском сейме, а они, ^a то есть князья, послушные апостольскому престолу, ^a поспешили его почтительно встретить, ему сообщили, что Генрих с большим войском вступил в Италию и что если он, как намеревался, перейдет Альпы, то [король] поставит вместо него другого папу. Итак, тут же отправив навстречу князьям легата, он в печали и сильном страхе вернулся, чтобы защитить Италию от огня и меча.

1077 г.
– ----

1077 г.

^a-a Бруно, 89-90.

^b-b Эккехард, 1077.

^c-c Бруно, 91-95.

– ---

Генрих же, блуждая по Италии, но более колеблясь духом, не знал, что ему предпринять. Ведь он знал, что если не придет со смирением к папе и тот не снимет с него отлучение, он не сможет вернуть себе королевство; кроме того, он боялся, что даже если он и придет к папе, тот из-за обилия преступлений все равно лишит его королевской власти или апостольской властью удвоит непослушному оковы. Все же он избрал ту долю, в которой, как он полагал, была хоть какая-то надежда;^{a b}найдя папу в замке Каносса¹, он, сложив с себя все королевское облачение, одетый в рубище и власяницу, в течение трех дней стоял у ворот замка; заявляя, что небесное царство ему дороже земного, и громко рыдая, он сумел добиться помощи и утешения апостольского милосердия; благодаря слезам и молитвам всех, кто там присутствовал, с него были наконец сняты господином папой узы анафемы, он опять был принят в милость общения и лоно матери-церкви, но не раньше, чем папа получил от него - ради исправления в будущем его жизни - ряд гарантий.^b Среди прочих условий было предписано, ^aчтобы королевское облачение он вернул себе не иначе, как с разрешения папы;^a во-вторых, ^aчтобы на пиру и в беседах он избегал отлученных;^aв-третьих, чтобы в любое, угодное папе время он был готов дать отчет во всех вменяемых ему преступлениях; в-четвертых, чтобы ни он сам, ни кто-либо из тех, кого он может заставить, никоим образом не препятствовали людям, отправившимся из какого-либо места земли к могилам апостолов.

^aПодтвердив все это под присягой, он был освобожден и отпущен, еще и еще раз получив наставление не обманывать Бога; ибо, если не исполнит он этих обещаний, то не только не избегнет прежних уз, но будет подвергнут иным, более тесным. И вот, когда он, вернувшись к своим людям, начал отлучать их от своих пиров, они возмутились, говоря, что если он теперь прогонит от себя их, чьей мудростью и доблестью держал он королевство, то папа все равно его ему не вернет и не даст приобрести ничего взамен. Этими и другими подобными словами дух его был смущен и вскоре вернулся к прежним дурным намерениям. На голову он возложил золотую корону, а в сердце сохранил более прочную, чем меч, анафему.^a

Когда же господин папа потребовал от него, как было предписано, удовлетворения за преступления, друзья [Генриха] схватили людей, доставивших папские письма, и нехорошо с ними поступили. Некоторые из князей, приверженцев апостольского престола, вторично отправили к нему письма с папскими требованиями, но он их не принял и не пожелал дать ответ на то, что ему было сказано. Тогда господин кардинал Бернгард, возглавлявший это посольство, возобновил, как ему было поручено, то отлучение, от которого [Генрих] условно, как сказано, был освобожден и опять запретил ему исполнять королевские полномочия.

И вот, в марте месяце², по требованию Зигфрида, митрополита Майнцского,

Адальберона, епископа Вюрцбургского, Отто фон Нортхайма и Бертольда, герцога Церингенского, ^cсаксы и швабы собрались в Форххейме³; но и от других земель пришли послы, постановившие одобрить все, что там будет принято для блага государства. Присутствовал также и апостольский легат⁴, который апостольской властью утвердил все, что те мужественно постановили относительно королевской власти. Из многих, кого сочли достойными избрания, саксы и швабы единодушно избрали наконец своим королем Рудольфа, герцога Швабии. Когда было предложено одобрить его кандидатуру каждому по отдельности, некоторые хотели навязать ему определенные условия. Так, герцог Отто хотел поставить его королем не раньше, чем он обещает вернуть ему незаконно отнятую у него должность. Многие другие также предъявили отдельные претензии, которые он должен был обещать удовлетворить. Папский легат, усмотрев в этом [опасность], запретил так поступать и объявил, что, так как он должен быть королем всех, а не отдельных лиц, ему вполне достаточно просто обещать всем соблюдать справедливость. Он сказал также, что если его изберут тем же способом, каким было начато, а именно посредством раздачи им обещаний, то избрание не будет считаться законным, ибо будет запятнано симонийской ересью. Все же ему были предъявлены некоторые условия -ибо беззаконие процветало, - которые он обязан был соблюдать, а именно давать епископства не за деньги и не за дружбу, но тому, кого церковь изберет согласно известным канонам. Там же со всеобщего согласия было подтверждено, что власть римского папы настолько непререкаема, что он имеет право жаловать королевскую власть и не по наследству, как это было в обычае раньше; сын короля, даже если он был очень достойным человеком, мог отныне стать королем скорее через добровольное избрание, чем по праву наследования. Если же сын короля недостоин власти или народ его не желает, то он имеет право поставить королем того, кого хочет. Все это было утверждено по закону, после чего Рудольф, избранный король, с великой честью был введен ими в Майнц, где принял посвящение от Зигфрида, архиепископа Майнцского, 26 марта 1077 г. от воплощения Господня.^c

Итак, Рудольф, уроженец Швабии, будучи избран королем указанным выше образом, правил неполных 4 года, да и то только в тех частях королевства, которые отложились от отлученного уже Генриха. За этим разделением королевства последовали внутренние войны и убийства, неслыханное разорение церквей и церковных средств. Ведь Генрих, вступив во вторично запрещенное ему королевство, удержал оставшиеся его части. Умножая старые дерзости новыми, он захватил для своих нужд, а также для нужд своих людей церковные, вернее, епархиальные запасы, ибо королевские доходы в результате войны двух королей иссякли. Он также сражался с Рудольфом в очень суровых битвах, о которых будет сказано в соответствующем месте.

^cИтак, когда Рудольф принял в городе Майнце королевское помазание, в самый день посвящения⁵, после пира, устроенного новым королем, молодые люди из его свиты приняли участие в общей игре как по причине его коронации, так и ради древнего обычая, ибо в этот день во вступлении к мессе вся церковь верующих под именем Иерусалима призывалась к духовной радости и среди верующих обычно происходили игры - обычай, не осуждаемый даже благочестивыми людьми. Горожане же, более сочувствовавшие Генриху, отправили кое-кого из своих юношей, чтобы помешать играм придворных и накалить обстановку каким угодно способом. И вот один из них, словно вор, срезал у одного из знатных придворных часть украшенной мехом мантии и удалился, будто желая спрятать украденное. Тот, чья одежда пострадала, погнался за ним, дал тумака и вернул часть своей одежды. Тогда горожане, бросившись ему на помощь, с оружием в руках напали на безоружных и тяжело ранили очень многих, а кое-кого и убили. Ибо придворные, сопровождая короля, сами сложили свое оружие. Король, видя все это, хотел броситься на выручку своих людей; но его окружение, зная, что смута была затеяна именно из-за него, не позволило ему покинуть дворец. Итак, все войско вместе с придворными собралось в соборной церкви св. Мартина и, укрепившись советами и оружием, бросилось на горожан; одни из них были убиты, а другие - взяты в плен, кроме тех, которые спаслись, положившись на бегство. На следующий день все знатные люди города смиренно явились к королю, дали за содеянное ими угодное королю возмещение и поклялись ему в вечной верности.

Однако король, не доверяя им, ушел в Швабию; пробыв там короткое время, он отпраздновал Воскресение Господне⁶ в городе Аугсбурге. На Троицу⁷ он прибыл в Эрфурт⁸; уйдя оттуда по-королевски, с немалым отрядом саксов, он отпраздновал в Мерзебурге праздник князей апостолов⁹. Когда там собрались большие и малые из всех частей Саксонии и единодушно утвердили его, избранного князьями, королем, он призвал их, вооружившись, напасть на врагов за пределами [Саксонии], сбросить с себя пятно праздности, которым они отмечены, и положить конец высокомерию врага, который слишком возгордился своей победой. Что они с радостью и исполнили.