Хроники Алмазного камзола
Шрифт:
– Ферапонт выручай! Это ведь садовый инвентарь - тут нет парашютов. Собьют к чёртовой бабушке! Мы не готовы стать альбатросами!
– Щас назовёмся, - пробормотал себе под нос секретарь и попросил подняться с рундука графа; достал летучую мышь, что-то в ней щёлкнул и кинул сквозь пелену мерцающей плазмы в корабль грозного инспектора.
– Это что за тварь такая? – выругался офицер, отмахиваясь от назойливого механизма, хлопающего крыльями у самого носа, - Требую немедленно выключить защитный экран.
– Вот дурак что ли, мы ведь упадём
– Открою огонь на поражение, если не подчинитесь?
– продолжал требовать бесстрашный полицейский.
– Полный болван! Ликвидируй насекомое, Ферапонт. Надоел насовсем, - мой раздражённый голос неожиданно громко раздался в разошедшихся на мгновение клубах водяного пара.
– Подождите, - раздалось с катера, - Маэстро, это Вениамина, ваш друг и спаситель!
– Ага, я уже догадался. С чем пожаловали чаровник неземных утех?
– Убивать меня нет смысла! Графа отдайте и можете лететь. Через орбитальную защиту планеты вам всё равно не пробиться!
– Вельмож Земли не сдаём! Он, конечно, редкая зануда, но зато свой в доску. Будем погибать вместе, нам не привыкать, граф! – я хлопнул по плечу вскрикнувшего от боли вельможу.
Ферапонт активно возился у рундука с говорящим телеграфом Белла. Наконец тихонько выругался по поводу материнской линии изобретателя, тут же замигала лампочка. Секретарь что-то быстро отстучал на клавиатуре.
Небо потемнело сверху медленно выросла серебристая махина космического танкера с надписью HELIUS, судя по оранжевым проблесковым маячкам, загруженный взрывоопасным топливом под самую завязку.
– Это что за баржа смерти такая?
– Наш билет с Венеры. Ни в жизнь не посмеют атаковать. Мы им в миг сдуем атмосферу в пользу Меркурия. Здесь топлива на весь астрономический год для пояса астеров и спутников Юпитера. Я только что на Луне загрузился под самую ватерлинию.
– А вот, граф, и основное качество Ферапонта. Хозяйственный до невозможности, возьмёт обязательно, если у всех перерыв на обед в столовой.
Танкер распахнул с лязгом грузовой люк и втянул крохотную беседку, словно пылесос неспортивного комара.
– Это ж на каких деньгах сидел наш директор, просто уму непостижимо, господин Корейка и только! – увидев стянутые в бесконечные штабеля контейнеры гелия, воскликнул я. – Что, и без охраны?
– Топливо на самоуничтожении, пока не прибудем на Европу. В каждом контейнере чип с кодом. Вскроешь в другом месте и прощай Курильские сопки.
– Продуманные крокодилы! А как сюда завернул?
– Должен отгрузить частный заказ.
– И кому же?
– Вам маэстро! Своё бессмертие обменял на гелий для маэстро Ленара. А иначе сюда было не попасть. Все графены с Марса ушли в тю-тю без последствий.
– Вот поражаюсь с тебя Ферапонт – уничтожил бескорыстием. Данко с пламенным сердцем и этим всё сказано!
– Мне что - опять в космическую тундру?
– Принцесса погибнет без твоей ласки? И с этой взрывоопасной бандурой нельзя рядом с родиной летать?
– Успокойтесь, я отвёз Ти во дворец Рема. А грузовик сам уйдёт на автопилоте к Юпитеру.
– Граф, можете уже завидовать. Во какие ананасы растут! Всё-то у него схвачено. К штурвалу идите уже, молодой человек! Разберёмся, - приказал, выходя из беседки на рифлёный трюм грузовика.
***
Гениальный план Шимозы «Земля+Венера=Любовь» о создании консорциума развалился на куски благодаря вредному звоночку Модлен. Оставался один вопрос: зачем графа хотели оставить на планете? Значит, были у Антона идеи использовать его фигуру, как заложника, в диалоге с императором или Главный Тиран хотел подстраховаться.
Плохо «Сопромат» учили господа директора HELIUS, совсем не понимали устройство мозга Платона; не знали, что у этого товарища вместо чувств работает счётная машинка швейцарского качества. Платон, например, часто готов был к сиюминутному милосердию или гневу, но составленный вперёд план требовал очередной галочки и император, вооружившись хладнокровием проводил обязательную казнь или откладывал смерть, руководствуясь исключительно практическим смыслом.
Внезапно из покинутой беседки раздалась настойчивая трель говорящего телеграфа:
– Ленар, - раздался знакомый голос, - ты, как всегда, со своими друзьями всё испортил! Я уже договорилась об твоём освобождении из тюрьмы под залог яхты. Теперь можешь и не надеяться получить её обратно!
– Кто бы обманывался! Модлен, передай начинающему интригану, а по совместительству и моему сыну – уши оборву и ремня по гарцующей попе организую в обязательном порядке. И, подчёркиваю, не фигурально!
– Обязательно передам. Пусть обрадуется папиным подаркам.
– Вот кто тебя снабжает сплетнями? Случайно не Вениамина? Поздравляю со столь многозадачной подружкой! Доложу графу, он наверняка ревновать будет!
– А это давно уже не твоё дело!
– Ошибаешься, душа моя, не могу лишать себя радостей. Вот никак не могу.
– Это каких?
– Знать, что столько неимоверного счастья досталось и не мне!
Было слышно, как Модлен возмущённо охнула и в раздражении бросила трубку.
Я, посвистывая от удовольствия, поднялся на лифте в командную рубку космического танкера.
– Ферапонт, граф, - я гений!
– Мы вас подслушивали. Это что за инсинуации по поводу моей персоны?
– Граф, во мне говорит ревность покинутого мужа. Вы должны меня понять. Ничего не могу с собой поделать! Но раз вы подслушивали, что вовсе не делает вам чести, готов принести извинения. Хотите публично - в газетах. Текст: «Прошу простить за спасение обер-камергера Его Величества Модест Алексеевича Штюрма из чувственных лап гермафродита Вениамины, агента Третьего Отделения».