Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)
Шрифт:
Я кивнул.
— Даже не вспомнив их первого поединка, естественно. Их воспоминания ограничены временем записи, и…
— Принцип я знаю. Что случилось потом?
— Мы смылись, — ответил я, — а впоследствии я пришёл сюда.
— Что имел в виду Логрус, когда упоминал о новом Лабиринте?
— Призрак моего отца был, по-видимому, в новом узоре, а не в старом Лабиринте.
Дара деревянно села, глаза её расширились.
— Откуда ты это знаешь? — потребовала она.
— Он рассказал мне, — ответил я.
Тогда она воззрилась мимо меня на притихшее море.
— Итак, в событиях
— Ты и вправду ненавидишь его, не так ли? — сказал я.
Её глаза вновь сфокусировались на мне.
— Оставь эту тему! — приказала она. — Кроме одного, — внесла она поправку мгновением позже. — Он сказал что-нибудь о лояльности нового Лабиринта… или его планов? Тот факт, что Лабиринт послал его на защиту Люка, можно рассматривать как игру на стороне Эмбера. С другой стороны… то ли оттого, что он создан твоим отцом, то ли от того, что у него свои виды на тебя… я могу рассматривать это как попытку просто защитить тебя. Что он сказал?
— Что хочет, чтобы я свалил оттуда, где находился.
Мать кивнула.
— Чего, очевидно, и хотел, — сказала она. — Ещё что-нибудь он сказал? Случилось ещё что-нибудь важное?
— Он спрашивал о тебе.
— Правда? И это все?
— Специального послания у него не было, если ты имеешь в виду это.
— Понятно.
Дара отвела взгляд, некоторое время молчала. Затем:
— И что же призраки не долго пробыли, верно? — сказала она.
— Да, — отозвался я.
— Приводит в ярость, — сказала она наконец, — сама мысль о том, что, несмотря на все, он все ещё способен разыгрывать свою карту.
— Он все ещё жив, верно, мама? — сказал я. — И ты знаешь, где он.
— Я не сторож ему, Мерлин.
— А по мне так — сторож.
— Перечить мне подобным образом нелепо.
— И все ж я должен, — ответил я. — Я видел, как он отправился в путь ко Дворам. Он явно хотел быть здесь вместе с другими для установления мира. И больше всего он хотел увидеть тебя. У него было так много безответных вопросов — откуда ты пришла, зачем пришла к нему, почему ушла так, как ушла…
— Хватит! — закричала она. — Оставь это!
Я проигнорировал.
— Я знаю, что он был здесь, во Дворах. Его видели здесь. Должно быть, он искал тебя. Что случилось потом? Какие ответы ты дала ему?
Мать поднялась на ноги, на этот раз свирепо глядя на меня.
— На этом — все, Мерлин, — сказала она. — Вести с тобой цивилизованную беседу, мне кажется, невозможно.
— Он твой пленник, мама? Ты его где-то заперла, в каком-то месте, где он не может побеспокоить тебя, не может вмешаться в твои планы?
Дара быстро сделала шаг прочь от стола, едва не оступившись.
— Гадкий ребёнок! — сказала она. — Ты совсем как он! Зачем ты так похож на него?
— Ты боишься его, верно? — сказал я, внезапно сообразив, что в этом-то все дело. — Ты боишься убить Принца Эмбера, даже имея на своей стороне Логрус. Ты держишь его где-то взаперти и боишься, что он вырвется и разрушит твои самые последние планы. Ты в страшной панике от того, что тебе приходится держать его вне действия.
— Нелепо! — сказала
— Он не умер, — заявил я.
— Как ты можешь говорить такое?
Я задушил желание рассказать о том, что говорил с отцом — прикусил язык.
— Только виновный протестует так сильно, — сказал я. — Он жив. Где он?
Она подняла руки и, повернув ладони к себе, скрестила их на груди, локтями вниз. Страх ушёл, гнев ушёл. Когда она вновь заговорила, что-то похожее на насмешку, напоминающую её обычный настрой, блеснуло в голосе:
— Тогда ищи его, Мерлин. Всеми путями ищи его.
— Где? — потребовал я.
— Ищи его в Преисподней Хаоса.
Пламя появилось у её левой ноги и начало охватывать её тело против часовой стрелки, завиваясь спирально вверх, оставляя за собой вспыхивающую красным линию огня. Пламя достигло её макушки, и мать полностью скрылась в огненной волне. Затем с лёгким шипящим звуком пламенный кокон исчез, забрав её с собой.
Я подошёл и опустился на колени, ощупывая точку, где стояла мама. Она была слегка тёплой, и — все. Хорошее заклинание. Никто не учил меня ничему подобному. Обдумав все это, я сообразил, что мамочка всегда обладала особыми способностями на заклятия прихода и ухода.
— Призрак?
Он станцевал долой с моего запястья, чтобы зависнуть в воздухе передо мной.
— Да?
— Тебя по-прежнему что-то удерживает от путешествия сквозь Отражения?
— Нет, — отозвался он. — Запрет снят, как только исчез Знак Логруса. Я могу путешествовать… и в Отражения, и обратно. Я могу обеспечить перемещение для тебя. Ты хотел бы этого?
— Да. Проведи меня в галерею наверху.
— Галерею? Я нырнул из залы Логруса прямо в тёмное море, папа. У меня нет уверенности относительно того, где здесь земля.
— Неважно, — сказал я. — Я справлюсь сам.
Я активизировал спикарт. Энергия из шести его зубцов свернулась спиралью, забирая нас с Призраком в клетку, затягивая вихрем вверх, к моему желанию в Лабиринте Искусства. Когда мы уходили, я попробовал организовать вспышку пламени, но не было возможности выяснить, достиг ли я чего-нибудь. Можно лишь удивляться, как другим — действительно умелым — удаётся наработать свои навыки.
7
Я доставил нас в Лабиринт, в тот жуткий зал, что всегда дарил старому главе Всевидящих клочок счастья. Это был сад скульптур без внешних источников света, но с небольшими светильниками у оснований огромных глыб, делавших зал в несколько раз темнее. Пол был неровный — вогнутый, выпуклый, ступеньками, складками — с положительной сферой в качестве доминирующего изгиба. Трудно было оценить протяжённость зала, ибо он казался разных размеров и контуров, в зависимости от того, где встанешь. Грэмбл, Лорд Всевидящих, повелел отстроить его без каких-либо ровных поверхностей — и я уверен, что к работе привлекали уникального мастера отражений.