Хроники Азура. Белая королева

Хеннен Бернхард

Чудовище встало на задние лапы.

– Нам нужно подняться выше! – испуганно крикнул Милан.

Пастух уже карабкался к верхним веткам дуба, и юноша последовал за ним. Грим ударил могучей лапой по ветке, на которой Милан только что сидел. Когти существа прошли всего в паре пядей от него.

В широкую спину грима вонзилась стрела, но чудовище этого, казалось, не заметило. Оно обхватило ствол векового дуба, будто обнимая дерево. Захрустела кора. Когти впились в древесину, и гигантский медведь начал забираться наверх.

Милан карабкался все выше. Дуб был старым. Удержат ли вес грима раскидистые ветви толщиной в человеческую ногу, расходившиеся

от ствола во все стороны? Но пока что чудовище на ветки не опиралось. Оно поднималось по стволу.

Стрела вошла в кору дуба, и Раинульф ругнулся.

Как лучник мог промахнуться в столь большую цель с такого маленького расстояния? На Раинульфа это было не похоже. Но вполне укладывалось в легенду. Грим всегда пожирал выбранную жертву: точильщиков и брадобреев, ходивших от поселения к поселению, пастухов, бродячих торговцев, заблудившихся путников или детей, заигравшихся в лесу и зашедших в чащобу. Описание жертвы грима разнилось в зависимости от того, в какой части Цилии эту легенду рассказывали. Неизменным оставалось одно: крестьяне, объединившиеся в борьбе с гримом, всегда проигрывали. По разным версиям легенды в герцогствах Швертвальда, грима мог одолеть Стрела Роз, Стрела Змей или Стрела Чаш – лучник, которого герцог назначил командиром своих стрельцов, обычно человек опытный и упрямый, уже немолодой и пользующийся всеобщим уважением. По легенде, он убивал грима одним-единственным выстрелом в глаз.

Милан попытался вспомнить, на землях какого герцогства они сейчас находятся, но не был до конца уверен в ответе.

– Стрела Роз убьет тебя, если ты не отступишь…

Но гигантский медведь продолжал карабкаться. До Милана ему оставалось расстояние в шаг.

– Мне кажется, что грим тебя не понимает, – донеслось откуда-то сверху, из кроны.

Милан, едва сдержав язвительный ответ, пополз выше. Меч он бросил у подножия дуба. «Главное – забраться как можно выше, – думал он. – В какой-то момент ствол станет слишком тонким, чтобы выдержать вес огромного чудовища». Или, может, есть другой способ?

– Огонь! – осенило его. – Гримы боятся огня! Так мы сможем отогнать его.

– Ты хочешь, чтобы я разжег огонь посреди леса? – опешил Раинульф. – Такой суши во время сбора урожая не было уже лет десять. За одиннадцать дней – ни капли дождя. Ты же понимаешь, что произойдет, если я разожгу огонь?

– Да… – виновато протянул Милан. – Я просто подумал…

– Сюда! – Голос пастуха раздался откуда-то слева из густой кроны. – Тут можно перебраться на соседнее дерево.

Милан попытался пройти по толстой ветке. К этому моменту уже стемнело, и он скорее догадывался о том, где находится мальчик, но не видел его. Милан осторожно переставлял ноги, держась обеими руками за ветки над головой, чтобы не потерять равновесие.

Ветка становилась все тоньше. И тут сзади что-то хрустнуло.

Грим пытался ползти за ними!

– Нет, ты же…

Ветка сломалась. Милан вцепился в ветки над головой и на мгновение завис в воздухе. Но и они были слишком тонкими и сломались. Юноша упал, попытался смягчить удар, приземлившись на корточки и перекатившись вбок, но у него не вполне получилось. Острая боль пронзила его тело, словно в кости ему забили гвозди.

Милан охнул. Поднял голову.

Прямо перед ним в груде листьев и обломанных веток лежал грим. Взгляд черных глаз чудовища остановился на Милане. Грим медленно поднялся и отряхнулся. Похоже, падение ничуть ему не навредило.

Рот существа начал открываться, послышался тихий хруст. Челюсть грима точно удлинялась,

распахиваясь, обрамленная желтыми острыми зубами пасть становилась все больше и больше. По легенде, грим проглатывал жертву целиком, а потом переваривал, точно змея, сожравшая мышь.

– Эй! – За спиной чудовища показался Раинульф. Он подхватил меч Милана и бросил юноше оружие.

Поймав ножны на лету, Милан обнажил клинок в тот самый миг, когда грим набросился на него.

Убить это чудовище мог только Стрела из герцогства Швертвальда. Но если повезет, можно попытаться задержать грима. Милан не стал отступать.

Когда неестественно огромная пасть оказалась прямо перед ним, он выставил меч, держа лезвие торчмя. Челюсти захлопнулись.

Милан зажмурился. Послышался мерзкий хруст и сдавленное рычание.

Юноша осмелился открыть глаза. Видимо, грим попытался откусить ему руки, и теперь меч застрял у него во рту.

Милан поспешно попятился. Гигантский медведь затряс головой, протянул лапищи к морде.

– Бежим! – крикнул Раинульф. – Хватит на него пялиться!

Милан был с ним полностью согласен.

– Паоло! Скорее! Иди к нам! Нам нужно добраться до деревни. Там мы будем в безопасности.

– А как же свинки? – робко спросил мальчик, прячась в кроне.

– Он не ест свиней. Только пастухов! Ты же знаешь легенду о гриме. – Милан медленно пятился, отходя от чудовища.

Грим следовал за ним, но уже без особого рвения. Он все тряс головой, затем осторожно сунул лапу в рот, тронул меч и жалобно застонал. Лезвие клинка пробило верхнюю челюсть и торчало перед глазами, будто металлический рог.

– Скорее, в деревню! – крикнул мальчику Милан. – Нужно убираться, пока грим отвлекся.

Раинульф прикрывал их отступление, держа лук наготове, хотя пока что стрелы не оказывали на чудовище никакого воздействия.

В ветках над Миланом послышалось шуршание, и мальчик спрыгнул с дуба.

Тем временем грим, рыча, подошел к дереву и начал тереться мордой о кору, будто надеясь таким образом избавиться от застрявшего в челюсти меча.

Не сводя с гигантского медведя глаз, Милан жестом приказал мальчику следовать за ним. Похоже, чудовище, мучаясь от боли, позабыло о них.

Осторожно ступая, они вышли из дубовой рощи. И только когда грим скрылся из виду, бросились бежать.

Цилия, Кантальдо, раннее утро, 12-й день месяца Вина, год второго восхождения Сасмиры на престол

Милан забрался на стол, который выставили в центре сарая. Раинульф с гордостью смотрел на мальца. Худощавый, атлетичный парень – бесконечные уроки фехтования развили в нем силу и выносливость. Так он выглядел еще при первой встрече с Раинульфом в той темной комнате в Далии, когда Милан украл серебряный диск из октагона отца и Раинульф приставил незадачливому вору клинок к горлу. И все же с тех пор Милан очень изменился. Взгляд стал суровым, юноша почти не улыбался. Его отец, Нандус Тормено, по обвинению в ведовстве сжег на костре герцогиню Фелицию. И когда Милан смотрел, как умирает его возлюбленная, что-то сломалось в нем. А потом еще и столкновение с Человеком-вороном… Этот оживший сказочный персонаж одолел и похитил Милана, но младший сын верховного священника вернулся из междумирья – и вывел оттуда пропавших детей. Милан стал героем Далии, и сказание о нем, словно лесной пожар, быстро распространилось по острову. И вот теперь парень взобрался на стол: черноволосый курчавый красавец с пронзительным взглядом умел производить впечатление.