Хроники боевых ангелов. Часть 2.
Шрифт:
– Да зачем она тебе нужна? Она грубиянка и гордячка.
– Неправда! Мила очень добрая, она за девчонками во взводе как мама, я видел, и она щедрая душой, и заботливая, будь она рядом со мной, я бы каждый день радовался тому, что она есть, ни одной пылинке не дал бы на неё упасть!
– продолжил горячиться Брун. Мила, не отрывая рук от лица, потихоньку встала и дала дёру. Парни полезли под стол. Девчонки радостно пожирали картину глазами. Брун до сих пор не врубался.
– Ну ладно, Брун, я скажу ей, что ты её любишь.
– Я? Её люблю? Ну,
Девчонки весело засмеялись. Из-под стола послышались стоны. Брун немного подумал и признал:
– Ну да, наверное, это можно назвать любовью.
– Хорошо. Как будет возможность, поставлю тебя в передовой дозор с Милой. Сам с ней объясняйся.
– Лион, я так тебе благодарен!
– Не за что.
Брун встал и обнаружил за спиной Айсфинг, Мури и пустое место рядом с ними. Посмотрев на их остановившиеся глаза и напряженные лица, он заподозрил неладное:
– А Мила где?
– В казарме спит, - без тени сомнения ответила Айсфинг.
Брун ушел. Из-под стола выползли хихикающие парни.
– Давайте выпьем за чистую любовь, - предложил я.
Предложение было с радостью принято. Ко мне полезли чокаться все, даже соседний стол.
Вскоре упала темнота, и всех разогнали (или разнесли) по казармам.
Мила сидела в казарме на спальном мешке и до сих пор закрывала лицо руками. Я сел рядом.
– Никогда не думала, что кто-то может полюбить меня.
– Это почему? Ты красивая.
– Я такая скотина, да? Я прилюдно говорила, что сделаю для тебя всё, что угодно. Когда я впервые тебя увидела, ты был такой беленький, такой милый, такой искренний, такой настоящий. Как бог. Единственное светлое пятно в моей жизни. Я действительно была готова сделать для тебя всё, что угодно. Но стоило этому увальню сказать, что он меня любит, как я растаяла и теперь могу думать только том, как оно будет дальше. Брун... он такой неловкий, такой живой, такой простой, такой свойский. Так хочется о нем заботится. У меня уже страх, что он без меня сделает что-нибудь не так. Я что, совсем животное, да? Поругай меня, молодой господин. Мне так стыдно!
– Кто знает. Может быть, ты его уже давно любила, но только сейчас осознала. Я же от вас всегда отказывался. И я тебе не господин. А Брун заботливый. Кстати, о заботе. Достойные доверия люди говорят, что вы с Мури меня сегодня собой прикрывали. Чтобы больше этого не было!
– А чем нам ещё тебя прикрывать?
– хихикнула Мури, расстилая спальник, - Щиты-то к спинам привязаны, в руках - лук.
– Лион! Ты такой добрый!
– Мила бросилась ко мне на шею и начала плакать. Ну вот, спать хочется невозможно, а приходится утешать женские слёзы.
– Возьми Бруна и сделай его счастливым. В мире станет на одну любовь больше. Возможно, это будет стопроцентное прибавление, насколько я знаю наш мир.
– А-а! А как же я тебя брошу? Я же сама назвала тебя господином.
– У меня есть... Малуни.
Малуни, которая сама себя пригласила в сержантскую комнату и расстилала спальник у порога,
Плакала Мила долго. Спали мы в этот раз втроём - я посередине, Мила и Мури по бокам. Жара и вызванное ею отсутствие одежды делало отдых забавнее. Всегда можно было проснуться и погладить что-нибудь мягкое рядом.
Ночью Мури проснулась и опять захотела ласк. Она взяла мою руку и положила её себе на женский орган. Чтобы не тратить время сна зря, я одновременно начал ласкать и Милу. Та с удовольствием подвинулась поближе. Застонали они почти одновременно.
Мысль о том, что Брун где-то грустит один, без Милы, которая, оказывается, его искренно любит, доставила мне мстительное удовлетворение.
Я почувствовал, что начинаю становиться таким же, как другие наёмники. Жёстким, нацеленным только на бой и сиюминутные удовольствия. Правильно говорил капитан. Мы все превращаемся в меч. Острый, гибкий и безжалостный.
Глава 25. Про любовь.
Утро началось с первыми лучами светила ласковым пинком под рёбра. Надо мною стоял лейтенант Маоио:
– Вставай, найди пару девчонок, способных держаться в седле, а я пока найду десяток парней. Надо организовать патруль на случай преследования.
Я растолкал Милу, прошёл в соседнюю комнату и поднял Тануту. В корзине оставались остатки от вчерашнего пира. Не успели девчонки их дожевать, как вернулся лейтенант. Семеро парней были в состоянии "после вчерашнего", трое, Брун в их числе, были почти в норме. Мы доедали остатки пира уже в седлах.
Лейтенант выдал нам по большому пирогу и наказал следить за дорогой до полудня. Вот так быть трезвенником, пока остальные отсыпаются, ты едешь в патруль...
Мы вернулись по тому пути, по которому вчера уходили от города, на несколько миль, и сменили предыдущих постовых. Бруну и Милиаки я сразу приказал патрулировать окрестности на пару миль в сторону от пути. Сами мы залезли на холм, сложили костер побольше для дымового сигнала, поставили тент, достали карты и начали нести дозорную службу.
Никто нас не потревожил. Разгромленные войска города зализывали раны, Брун и Мила вернулись только к полудню. Не знаю, что он ей говорил, но оба улыбались. Мы доиграли партию, собрались и помчались к отряду.
Отряд уже готовился к выходу. Я построил взвод, передал благодарность от капитана за активные действия и спасение раненых. Почти все девчонки смотрели в землю и голов не поднимали, что было грубейшим нарушением строевой стойки. Я не стал обращать на это внимание.
– Если хотите посмеяться, то знайте, что все парни считают, что это вы вчера выиграли сражение. Они только собрались сражаться весь день, как все отряды противника увидели созданную вами панику у ворот и помчались занимать очередь. Наши парни в тяжёлых доспехах их насилу догнали.