Хроники боевых ангелов. Часть 2.

Лавров Владимир

Глава 20. Порка.

День после битвы начался с того, что меня выпороли передо всем отрядом. Перед построением весь отряд предвкушал увольнительную в город и грандиозную попойку. Но на построении капитан высказал свое очень болезненное неудовлетворение состоянием дисциплины. И ходили мы, ломая строй, и на приказы не реагировали, и вообще спали больше, чем бодрствовали. Я стоял

в общем строю и не ждал никаких подвохов от судьбы, пока меня не вызвали.

– А покажи-ка мне, дружочек, как ты мне хоругвь отдал, - сказал капитан, подавая мне копьё. Я изобразил, как отдал копьё, вытащил меч и кинулся на умалишенных.

– Вот так!
– загремел капитан, - Как только он увидел подругу в опасности, сразу забыл про порученные обязанности, командир у него в качестве подставки, а он побежал делать что вздумается! Запомните раз и навсегда! Вы делаете то, что вам поручили. Поручили стоять в воротах - стоите в воротах. Поручили держать знамя - держите знамя. Если нападают на ваших друзей - подруг, то их будут защищать те, кому поручено. Если нападают на вас, а вы держите знамя, значит, дело тех, кому поручено, защитить вас. А вы стоите и держите! И ни с места! А если защитить подругу или вас некому, значит, судьба ваша такая! Если каждый будет делать что вздумается, мы потеряем управление и погибнем все! Поэтому! Назначаю сержанту Лиону десять плетей! Учитывая то, что он был относительно полезен, две плети снимаю. Исполнить наказание! Восемь плетей!

Я начал выкрикивать имена:

– Брун, Лешак, Серый, Баран.

Те, кого я назвал, должны будут держать мои руки - ноги прижатыми к столбу во время порки. У нас есть право самим выбирать этих людей. Обычно все выбирают приятелей - есть надежда на то, что они тебя не уронят в пыль, если потеряешь сознание. Обычно люди теряют сознание после шестого удара. Специальная многохвостая плеть у сержантов вырывает кусочки мяса из спины, а удары они наносят с большими промежутками, чтобы боль успела дойти до сознания.

Пока готовили столб, капитан успел объявить:

– Сегодня никаких увольнительных. Занятия с оружием до вечера. Вечером получите бочки с вином.

Краем зрения я заметил, как от первого удара во все стороны полетели кусочки кожи. Как-то подозрительно много кусочков. Я продержался три удара.

В себя я пришёл в камере рядом с лазаретом, сюда обычно относят наказанных отлёживаться после порки. Пришел в сознание от того, что доктор лил на мою спину солёную воду с какими-то травками. Боль была ужасная.

– Зачем же солёную воду?
– заскрипел я.

– Чтобы заражения не было, - весело ответил доктор, - Я на тебя лечебные травки потратил, которые целых два часа собирал. Будь благодарен! У меня после вчерашнего сражения куча раненных, а я на твою дурь время трачу.

Я хотел сказать, что очень благодарен, но получился только стон.

– Не стоит благодарностей, - веселился доктор.

Я повернул голову и обнаружил рядом с собою Бруна. Брун держал бутылку с чем-то булькающим. Я приник к горлышку. Слабо разведённое вино. То, что надо.

– Ты тут откуда?

– Перерыв в занятиях. Командиры свирепствуют. В город никого не

выпускают. Все ребята в недоумении. Все думали, что нас похвалят за то, что хорошо сражались, а вместо этого - сплошное железо.

– Это проклятая большая политика. Помнишь, как после прошлого сражения городские легионы пошли лавки громить? Если они сейчас увидят в городе наших ребят, то поймут, что защищать город некому. А так мы нависаем над городом и готовы к действию. А для того, чтобы застращать весь отряд, решили выпороть любимую игрушку. А кто у нас всё время на виду торчал? Так что логика прямая. Если меня не жалко, то и никого не жалко.

– Как-то ты очень глубокомысленно завернул. Слабо верится. Тут Малуни приходила, накапала целую лужу.

– Знать бы, что мне с ней делать...

– Счастливый ты. Столько девчонок вокруг тебя! А ты кого-нибудь из них выбрал?

– Нет. Все хорошенькие. Никого не могу выбрать. Малуни больше всех нравится.

– Значит, лучше ни с кем не сходиться. Батя говорил, нельзя сходиться с теми, с кем можно жить, можно сходиться только с теми, без кого жить нельзя.

– Красиво сказано. Возьму на вооружение. Что из города слышно? Мы победили?

– Официально ещё ничего не объявляли. Но купцы говорят, что Мирания теперь станет колонией Исхальдии. В неё уже отправились войска. Наши и перебежчики. Они не были в восторге, но что поделать? Город надо восстанавливать, а там все грамотные люди убиты и половина населения вырезана.

– Как так?

– Колдун умалишённых никак не сдерживал после обработки. Они и разбрелись по городу, утолять примитивные желания. Кто убивал, кто насиловал, кто просто жрал.

– Так там что, весь город в руинах?

– Получается, так.

– Люблю я сумасшедших колдунов. Как Колода, не знаешь?

– Линара? Не появлялась.

– Сходи к ней. Скажи, я ей соболезнования хотел передать, но не смог дойти и не смогу.

– Меня не пустят. Девчонок просить придётся.

– По специальной просьбе, с разрешением от капитана, пустят.

– Ладно, у меня перерыв скоро закончится.

Я уснул. Вечером пришли Мура, Вара, Мия, Махи, Мила, Брун и Лешак. Принесли с собою кучу еды и вина. Сказали, что у отряда что-то вроде праздника, всех кормят и выкатили много бочек. Потом принялись ругать капитана за совершенно несоразмерное наказание. Поскольку я всё ещё лежал на животе, меня кормили и поили с рук. Последней пришла Малуни, принесла ещё одну гору еды. Её как новичка организовали кормить меня. Малуни отнеслась к делу очень ответственно.

– Слышали анекдот про импотента, старика и сволочь?
– спросила Вара, - Нет? Старик - это тот, кто не хочет и не может. Импотент - это кто хочет, но не может. А кто может, но не хочет - тот сволочь.

Все засмеялись, кроме Малуни. Она была единственной, кто не понял, в чём юмор и на кого намекала Вара.

Заглянул доктор:

– Впервые вижу, чтобы у наказанных было так весело.

– Да мы вообще весёлые, - ответила Мурия.

Девчонки принялись рассказывать разные анекдоты. Часть их хорошего настроения передалась и мне. В разгар веселья пришли капитан с сержантом Паргино.