Хроники былого и грядущего
Шрифт:
«О, да это же настоящий уникум! Всем дуракам дурак!» — Ульфард небрежно махнул рукой и увидел, как её тень порхнула по людям Баратеона. На пальцы упали тёплые лучи солнца.
— Ну, довольно пустых разговоров, — мягким тоном произнёс он.
— Вот именно, — буркнул Ормунд.
Ульфард был уверен, что позднее Ральф найдет какой-нибудь хитрый, присущий лишь подчинённым и слугам, способ пристыдить его за то, что он помянул Джейхейриса. А тот факт, что десница оскорбил его первым, разумеется, не считается. С точки зрения Ральфа, им полагалось соблазнять, а не защищаться. Но владыка-то он! Потому и понимает, насколько
— Припасы… — шепнул Ральф.
— Разумеется, вам и вашим войскам предоставят все необходимые припасы, — продолжал Ульфард. — Денег за это мы с вас не возьмём. Тем более, я отлично понимаю, что сейчас у вас идёт зима, так что с урожаем вопрос стоит остро, а один солнечный Дорн не справится с обеспечением пропитания такой массы людей.
Дождавшись кивка Баратеона, Ульфард продолжил.
— А дабы обеспечить вам условия проживания, достойные вашего ранга, я предоставлю в ваше распоряжение близлежащую виллу.
Он обернулся к военному советнику.
— Ральф, не будешь ли ты так любезен показать деснице наш договор?
Старик щёлкнул пальцами и из-за занавеси, по правую сторону от возвышения, выбрались двое мужчин, которые несли бронзовую подставку. Следом за ними шёл третий, на ладонях которого покоился, точно священная реликвия, длинный пергаментный свиток. Баратеон ошеломлённо отступил от трона, когда первые двое слуг поставили подставку перед ним. Третий несколько замешкался со свитком — небрежность, которая не останется безнаказанной, — потом наконец аккуратно развернул его на наклонной бронзовой подставке.
Все трое скромно отступили назад, чтобы не мешать Верховному Лорду.
Мужчина недоумевающе прищурился на Ульфарда, потом наклонился, изучая пергамент. Миновало несколько мгновений. Наконец Гуинан спросил:
— Вы читаете по-валирийски?
Ормунд злобно взглянул на него исподлобья.
«Надо быть осторожнее», — понял Ульфард, — «Мало кто может быть более непредсказуемым, чем люди глупые и в то же время обидчивые».
— По-валирийски я читаю. Но я ничего не понимаю.
— Так не годится, — сказал владыка свободного города, подавшись вперед на своем троне. — Ведь вы, лорд Баратеон, первый истинно знатный человек, которому предстоит благословить грядущую войну. Как вы её называете «Войну Девятигрошовых Королей». Для нас с вами важно понимать друг друга с полуслова, не так ли?
— Ну да, — ответил десница. Его тон и выражение лица были напряженными, как у человека, который пытается сохранять собственное достоинство, невзирая на то, что сбит с толку.
Гуинан улыбнулся.
— Вот и хорошо. Как вам возможно известно, ранее Ступени представляли собой монолит. Крупное и сильное королевство. Не такое мощное, как Вестерос или, тем более, Древняя Валирия. Но мы были более могущественны, чем каждый из Вольных Городов сейчас, намного, на порядки! Тирош, Мирр, Пентос — не сравнились бы с нами ни в богатстве, ни в людях, ни во флоте, — Ульфард взволнованно поёрзал на троне. — Но ряд конфликтов и крайне неудачных, спорных решений моих предков создали раскол между островами. Остров «Висельный» и «Пыточная Глубь» — утраты, оплаченные тысячами жизней сынов Мувранда, некогда бывшей столицы всего этого государства.
Мужчина замолчал, поражённый собственной речью и возбужденный отзвуком своего голоса среди леса колонн. Как могут они отрицать силу его ораторского мастерства?
— Находящийся перед вами договор всего-навсего обязывает вас, лорд Баратеон, следовать истине и справедливости, как то надлежит всем людям. А истина — неопровержимая истина! — состоит в том, что все нынешние города и острова Ступеней, на самом деле — не что иное, как провинции одного королевства. Ситуация, как у Вестеросе, ведь все ваши семь королевств подчиняются одному монарху. Подписывая этот договор, вы даёте клятву исправить древнюю несправедливость. Вы обязуетесь возвратить все земли, освобожденные в ходе «Войны Девятигрошовых Королей», их законному владельцу.
— То есть? — переспросил Ормунд. Он весь аж трясся от подозрительности. Нехорошо…
— Как я уже сказал, это договор, согласно которому…
— Я расслышал с первого раза! — рявкнул Баратеон. — Мне об этом ничего не говорили! Малый совет не обсуждал такой вопрос! Это приказ короля Джейхейриса? Он отправил вам ворона, пока я был в дороге?
У этого слабоумного глупца хватает наглости перебивать его?! Ульфгара Гуинана, человека, которому предстоит восстановить королевство? Какая дерзость!
— Мои советники доложили мне, лорд Баратеон, что с вами прибыло около сорока тысяч человек. И это не считая остатков дорнийцев, которые бродят где-то на острове. Вы ведь не рассчитываете, что я буду содержать такое множество воинов даром? Богатства Мувранда и «Кровавого Камня» не безграничны, мой вестероский друг!
— Я-я… Я об этом ничего не знаю, — выдавил Баратеон. — Так что я, значит, должен дать клятву, что все оккупированные Мейлисом Блэкфайром земли, которые я освобожу, будут отданы вам? Так, что ли?
Высокий и широкоплечий мужчина в белых доспехах, стоящий по правую руку от него наконец не выдержал.
— Не подписывайте ничего, милорд десница! Бьюсь об заклад, король и Малый совет об этом и не подозревают!
— А вы кто такой?! — рявкнул Ульфард.
— Сир Герольд Хайтауэр, — отрывисто ответил рыцарь, — лорд-командующий Королевской гвардии.
— Хайтауэр… Хайтауэр… Ральф, будь так добр, скажи, отчего эта фамилия кажется мне такой знакомой?
— Нетрудно ответить, владыка. Хайтауэры — это дом, который владеет Староместом, одним из старейших и богатейших городов всех Семи Королевств. Но также этот город известен тем, что является центром науки всего континента, готовящим лучших учёных, пожалуй, во всём мире.
Ну разумеется. Похоже другие советники болезненного короля не настолько глупы, чтобы позволить дураку, да еще столь могущественному, как Баратеон, в одиночку вести войну с «Бандой Девяти». Они прислали с ним няньку.
— Ты забываешься, гвардеец, — промолвил Ульфард. — Разве ты не получил наставление от моих слуг? Тебе надлежит хранить молчание.
Хайтауэр расхохотался и сокрушенно покачал головой. Потом обернулся к Ормунуд и сказал:
— Мы обсуждали, что такая проблема может возникнуть, милорд.