Хроники частного сыска
Шрифт:
– Какое средневековье! Рыцари, булавы, кольчуга… Померить можно?
– Я примерю на тебя ночкой тёмной – кольчуга будет, как раз к месту.
– Это тебя заведёт, извращенец?
– До дрожи, моя ласковая.
– Перестаньте, мы пёрлись сюда не за этим.
– Скорей, скорей, я хочу его увидеть.
– Ну, где здесь можно познакомиться с призраком?
– Где ваш призрак, бармен?
– Куда надо идти, чтобы увидеть вашу главную достопримечательность?
– Ха-ха-ха!
– Хи-хи…
– Ну, ты
– Ванька, перестань, мне щекотно.
– Светка, не шкодь, а то полицай накажет тебя дубинкой.
– Помнишь, помнишь того хмыря на дороге? Ох! Ё-моё, ну что за тип. Умора!
– Хавалка у него, что надо.
– Сегодня он поест за четверых и вдоволь умаслит подарками своих малых детишек – ты щедро его одарил.
– Пять тыщь отвалил. Ты, Петька, с ума сошёл!
– Ну тебя, Лёлька! Всё из-за тебя. «Давай быстрей, давай быстрей, в туалет хочу, не могу больше терпеть». Вот и ступай теперь, справляй нужду, думается, тут – не на улице, а с комфортом будет, а, бармен?
– Давай меню – посмотрим!
– И призрака под шубой!
– Ха-ха… хи-хи…
– Запеканку из призрака.
– Оладушки! Оладушки хочу.
– А лучше на шампур его. И пущай вертится.
– Оладушки со сметанкой! Требую-требую-требую. Ножкой стучу-стучу-стучу. Ну, мальчики, поглядите на меня.
– Только надо будет попросить, чтобы его полили винцом – для сочности и пикантности духа.
– Я обиделась.
– Молодец, дружище. Д'ухам – духа, а дух'и – дамам. Как в лучших домах Ландона и Парижу.
– На обиженных воду возят. Щас духами духа от духа спрыснем – враз помягчеешь и утруженая стучанием ножка заживёт как на кошке.
– На ма-артовской ко-ошке.
– Дурак.
– Ты чего, лапулёк, и вправду, что ли обиделась? Ну, перестань губки дуть, щас кушать будем и – баиньки, да?
– Ага.
– Вот и хорошо. Вот и ладненько.
– Банковские карты принимаете? Visa, MasterCard? А то, боюсь, у нас не хватит деньжат. Призрак – это, поди, дорого!
– Дорог`а дорога, дороже рожи.
– Хи-хи! Ха-ха! Ух-ха-хе-ху… ну ты отмочил, Санька!
– Ты сам-то понял, что сказал?
– Не-а.
– Ух-ха-ха! Хи-хи.
– Ну, ты даёшь!.. Давай, выбирай, куда будем моститься.
– Сюда, сюда хочу! – завизжала рыжая девчонка в короткой норковой шубейке. – Тут как раз рядышком три свободных столика. Сюда-сюда!
И вся разбитная компашка расселась, загремев стульями, за двумя столиками, которые для удобства и единства всей братии были тут же сдвинуты между собой.
Бармен Олег – худой, бледный парень двадцати семи лет, – облокотившись на стойку, меланхолично смотрел на баловней судьбы, которым было не больше двадцати-двадцати двух лет отроду – от них так и пыхало сиянием и роскошью дорогих бутиков и салонов красоты.
Пётр недовольно пробормотал:
– Во, ещё одни.
–
Михей поднялся, объяснился:
– Пойду, забронирую номерок, а то, я так понимаю, эти тут с ночёвкой. Вам, Николай Сергеевич, не нужно?
– Нет, я скоро поеду.
– Тогда я возьму только для себя, – сказал Михей и ушёл к стойке.
Николай Сергеевич пожелал отвлечься от шумной молодости и, покуда Михей будет заниматься оформлением комнаты на ночь, растормошить Петра для разговора тет-а-тет. Он спросил:
– Ты сказал – ещё одни. Кто же ещё?
– А? – очнулся Пётр. – Кто ещё? Тут много всякого люда бывает. Иные только и едут за тем, чтобы взглянуть на призрака. И совсем не думают о последствиях. Стекаются как на представление. Но это хорошо для хозяина. Прибыль идёт – и ладно.
– Это да. Своего рода дополнительная диковинка для рекламы места – соблазн необычным… хотя здесь и без этого всё необычно.
– Тут хорошо. Дико и диковинно, как в настоящем средневековье. Вон на вертеле дичь шипит, там шашлычок румянится – всё как надо. Видите в дальнем углу печальную женщину в чёрном?
– Ну…
– Это будто бы его жена. Или возлюбленная – я никак не разберу точно. Всяк говорит по-своему.
– Кого?
– Призрака. Первого пропавшего. Главного призрака. Другие призраки редко объявляются… да их практически никто не видел. Редко. А он – так постоянно. Редкий день проходит без того, чтобы он не показал себя. Или как-то ещё напомнил о себе. Особенно ночами.
– Ночами? – переспросил вернувшийся Михей.
– Ночами.
– А как именно?
– То холодом дыхнёт, то лист осенний под ноги бросит, или прямо на кровать. А то и войдёт и над тобой спящим встанет, и… он может тоской уморить, а то и к себе зазвать – утащить, как говорят, в страну вечной осени.
– Надо же?! Жуть какая… После такого, здесь страшно оставаться.
– Да ну, бросьте! Вон вы какой здоровенный и по жизни упёртый, твёрдый, стабильный – он навряд ли вас одолеет. Вот, если человек слаб духом, изводит себя мыслями всякими смутными, тогда – пиши пропало. А так… – Пётр махнул рукой, – ничего не будет. Устоите, вытерпите, если ненароком столкнётесь с ним… или если он сам вас посетит.
Помолчали.
– Комнаты есть? Устроился? – прервал вопросом о насущном уже было затянувшееся молчание Николай Сергеевич.
– Да. – Михей взбодрился, тряхнул головой, отгоняя видения, расправил плечи. – Всё в порядке. Комнат для всех хватит. Только как бы вот эти молодцы дали нам спать. А то ведь станут шуметь и скрипеть пружинами кроватей. Мне, как-никак, спозаранку в рейс – хотелось бы отоспаться.
– Так ты говоришь, это его жена? – вдруг спросил Николай Сергеевич, уже давно смотря на сидящую за пустым столиком посетительницу в чёрном.