Хроники Дарона. Эльф под горой
Шрифт:
— Что вам надо? — выкрикнула я, клыкастый с уродливо рассеченным носом захохотал.
— Твоя тушка, — и меч обрушился на меня, я едва успела увернуться.
Вскочила на ноги, сеть не позволяла двигаться нормально, второй взмах орка и мне конец. За спиной раздался стук копыт, наверняка спешила орочья подмога, я отразила выпад, сталь орочьего меча сверкала, словно эльфийская, размахнувшись, соперник обрушил удар такой силы, что мой клинок оторвался от рукояти и рухнул бесполезным куском на землю. В последней попытке спастись, бросила во врага тяжелую рукоять, хохоча, тот увернулся, одним ударом ноги, повалил меня навзничь, поставил ногу на грудь и вновь занёс клинок. Я приготовилась
— Что, цыпленок, страшно? — раздался насмешливый голос Марана, — говорил же, что азагуры пропадают.
Он помог мне выбраться из-под убитого и даже галантно предложил щепотку живительного порошка. Посыпала рану в боку, и та быстро затянулась, и хоть голова кружилась от потери крови, стало гораздо лучше. На поляне валялось семеро сморщенных, спутники драконьего ловко обшаривали карманы мертвецов.
— Маран! — окликнул азагура его компаньон, — глянь-ка, вот славная находка!
И в руках говорившего сверкнул меч. Маран покрутил находку, присмотрелся получше:
— Эльфийский, — подтвердил он мои догадки, меня лишь смутила бедно украшенная рукоять, — ни одного самоцвета, — вот я и не узнала лучший сплав.
— Он мой меч отрубил, — пожаловалась я, кивая на сломанное лезвие.
— Красавец, — азагур ласково, словно нечто живое, погладил острие, — Гтул, забери мой меч себе, а ей отдай свой, — распорядился Маран, и орк послушно протянул свое оружие.
В моих руках оказался клинок с грубой деревянной ручкой, чересчур широкой для женской руки и с острием орочьей выплавки. Клыкастые слыли никудышными мастеровыми и этот клинок служил живым доказательством сего факта. И хоть новый клинок был даже хуже гвардейского, капризничать не приходилось.
— Спасибо, — поблагодарила я, орк расплылся в уродливой улыбке.
Чуть вдалеке на дороге стояла телега с крытым верхом, убитый возница свисал с облучка, сжимая вожжи. Мы подошли, чтобы осмотреть добычу, как вдруг кто-то стукнул изнутри. Маран с лёгкостью, словно резал масло, рассек дерево, отворяя деревянную дверцу. В фургоне лежало трое убитых азагуров, один из них уже переродился, но всё ещё вонял, как спиртовой завод.
— Ничего не помню, вы кто такие? — уставился он на нас, потирая глаза.
— Ты хоть помнишь, где тебя забрали? — брезгливо поморщившись, спросил орк, резкий запах перегара тоже бил ему в нос.
— Да вроде в Штостоле, — почесал затылок пьянчуга, — нет, я шел куда-то… Гхусейман дери, да что вы пристали, не помню!
— Ясно, толку с него ноль, — махнул рукой Маран, — забирай дружков и проваливай.
— Да никакие они мне не дружки, — сплюнул очнувшийся и, спрыгнув на землю, направился по дороге в сторону Штостоля.
Обыскав телегу, мы не обнаружили ничего ценного, кроме небольшого сундука с теплым тряпьем и узел с пайком. Маран великодушно разделил еду на четверых. Я откопала себе новый теплый плащ и сняла с убитого сапоги — мои лапти уже давно прохудились, было приятно вернуться к нормальной обуви. Услышала тихие шаги сзади, на поляну выползли пропавшие остроухие, точнее, Сабат и мшистый, который нёс бездыханного принца. Честно говоря, хоть меня и наняли для охраны, было капельку обидно, что эльфы бросили меня на растерзание оркам, без промедления смывшись.
— Твой сын ранен? — поинтересовался Маран у старика.
— Нет, оглушен, — отмахнулся маг, — скоро очнется.
— Ну и хорошо, — Маран посмотрел на меня, — есть хочешь?
Я улыбнулась, разве от такого внимания к своей персоне можно было отказаться?
Нарон пришёл в себя только вечером. Я не разбиралась, что стряслось с ушастым, видать,
— Ты сегодня сможешь потренировать меня? — оторвал от беседы с змеиным Нарониэль.
Я нарочно медленно повернулась в его сторону, показывая, что делаю великое одолжение:
— Не-а, не хочется, — ответила я, эльф потупил глаза, уткнувшись взглядом в землю, и больше не пытался заговорить.
Заметив настроение своего дорогого воспитанника, Сабат, сверкая глазами недобро, отозвал меня в сторонку:
— Вагарда, — обратился маг, — я прекрасно знаю, что было в том проклятом трактире, вижу, как мальчишка на тебя смотрит. Так вот, азагур, я тебя предупрежу только раз — прекращай морочить ему голову! Он принц, а ты всего лишь девка, каких у него будут сотни. Я живу достаточно долго, чтобы раздавать советы, да и ты не показалась дурой. Нарониэля в Сером городе ждет невеста, так что не трать его время и своё, иначе очень пожалеешь. Все понятно? — старик глядел так, будто готовился проделать во мне дыру.
— Более чем, нянька. Я и сама всё понимаю, — отозвалась я, вернувшись к огню.
Слова старика будто отрезвили меня, вернув в реальность, в которой я и жила всегда: жестокую и прямую, не знающую счастливых случаев и поворотов к лучшему. Оказывается, Нарон был обручён. Все эти взгляды, шутки, всё было глупостью, он просто хотел развлечься перед свадьбой. Сабат был прав, с мальчишкой пора было кончать, пока не стало хуже.
Маран предложил ночевать в его шатре, и я согласилась, всю ночь изнывая под крепким телом и не заботясь о громкости своих стонов. Огромные ручищи сжимали меня, ворочая словно пушинку. И хоть Маран сто раз был грубым мужланом с дикими манерами, абсолютно несмешными шутками и внешностью медведя, я переспросила его адрес в Мадисе, чтобы теперь запомнить.
Под утро, покинув шатёр, сменила Сабата на дежурстве. Старик пытался высказать своё негодование из-за моего вчерашнего недосмотра, орки ведь пришли в лагерь, пока я была у ручья, но я послала мага к гхусейману, в последний раз пригрозив мечом. Сабат, обидевшись, удалился досыпать остаток ночи, а я уселась у огня.
Наши компаньоны отправлялись в Гармар, а после шли в Мадис и хоть подождать их здесь, и отправиться по Магикону вместе было разумно и безопасно, я отказалась. Хотелось как можно скорее распрощаться с остроухими, получить вознаграждение и вздохнуть спокойно.
— Не смей подкрадываться, в следующий раз брошу в тебя ножом, — предупредила вполне серьёзно я, услышав за спиной тихие шажки Нарона.
— Виги, ты… — принц был взволнован.
Он вышел к огню, пламя упало на бледную кожу и белые волосы, сделав остроухого золотисто-желтым.
— Что ты мямлишь, — буркнула я, потянувшись за дровами, подкинула ветку в костер.
— Ты что, с ним… — Нарон никак не мог вымолвить это слово, дергаясь и переживая, словно девчонка.
— Да, сладкий, а ещё с сотней мужиков до него, — огрызнулась я, — я раздвигаю ноги с одиннадцати лет. Чего ты хотел?