Хроники Дерини
Шрифт:
— О боже мой, вы не должны говорить такого,— прошептал он, закрывая глаза, чтобы не видеть ее взгляда.— Мы не должны, мы не смеем... — Он совсем запутался и замолчал.
— О, должна ли я снять эти чары? — прошептала Риченда, беря его руку и поднося ее к губам.
Морган вздрогнул от ее прикосновения и заставил себя посмотреть на нее — а она тем временем взяла его за вторую руку. Когда она коснулась ее, их окружило яркое сияние; и внезапно их сознания слились воедино.
Риченда — Дерини. Чистокровная Дерини из древнейшего рода. Дерини — во всей красе и славе, обладающая — помимо воли — всей полнотой магической силы. Испытывая головокружительную радость духовного союза
Потом он увидел ее вновь глазами, а не сознанием, и отступил, в изумлении отдернув руки. Он долго смотрел на нее, спрашивая себя, уснула ли монахиня в соседней комнате, и молил Бога, чтобы это было так, потом опустил глаза и скользнул взглядом по ковру. Действительность вернулась, и вместе с ней — завтрашние проблемы.
— То, что сейчас случилось,— это делает для меня завтрашний день еще труднее, вы знаете,— неохотно прошептал он.— У меня есть обязательства, которые я взял на себя раньше, чем эта ноша легла мне на сердце. Ведь я сам виноват в том, что произошло.
— Но теперь у тебя есть за что воевать,— мягко сказала она.
— Да. И если мне завтра придется убить Брэна или способствовать его смерти...
— Мы оба будем знать, что ты сделал это ради правого дела,— договорила она.
— Будем ли?
Прежде чем она успела ответить, снаружи раздались шаги и послышались низкие голоса дозорных. Морган, вздрогнув, подошел к выходу и выглянул, чтобы узнать, в чем дело. Фигура человека в темном появилась из темноты и вошла в освещенный факелами круг перед палаткой. Это был Дункан, и, судя по выражению его лица, что-то случилось.
— Что такое? — спросил Морган, выйдя из палатки и закрывая собой вход.
Дункан, смущенно улыбнувшись, прочистил горло.
— Извини за беспокойство, но я был в твоей палатке и не нашел тебя. А ты нужен Келсону.
— Сейчас буду.
Обернувшись, Морган еще раз встретился глазами с Ричен-дой — они больше не нуждались в словах — и, поклонившись, вышел, чтобы последовать за Дунканом.
— Извини. Это заняло немного больше времени, чем я думал. Что у тебя?
Дункан принял бесстрастный вид, стараясь никак не обнаружить свое отношение к тому, что Морган так задержался.
— Никто толком не поймет... Может быть, ты поможешь нам? Там такие звуки, будто люди Венцита что-то строят.
— Строят?
Они проходили пост охраны, и Морган, уставившись на Дункана, чуть не забыл отдать приветствие. Дункан пожал плечами.
— Идем, оттуда лучше слышно.
Когда они достигли северной границы лагеря, один из стражников последнего поста, покинув своих товарищей, направился в темноту, показывая дорогу. Морган и Дункан последовали за ним; последние несколько ярдов по его знаку они проползли по-змеиному на животе. На вершине гребня уже были Келсон, Нигель и двое разведчиков; все они лежали на земле и смотрели в сторону вражеского лагеря на равнине. К северу, сколько видел глаз, горели костры, а высоко в горах слабо светились башни павшей Кардосы.
Морган быстро окинул глазами плато, которое он сегодня уже дважды осматривал, потом устроился на земле рядом с Келсоном и толкнул молодого короля локтем.
— Что там такое они строят?
Келсон покачал головой и указал кивком на вражеский лагерь.
— Слушайте. Звук очень слабый, но когда ветер в нашу сторону, слышно лучше. Что это вам напоминает?
Морган
Но потом он различил сквозь этот обычный шум другой — далекий и странный. Он закинул голову и закрыл глаза, чтобы слышать еще лучше, и наконец повернулся к Келсону со странным выражением на лице.
— Вы правы. Как будто кто-то рубит дерево. А иногда будто что-то режут.
— Вот и нам так показалось,— ответил Келсон, опираясь на руки подбородком и снова вглядываясь в ночь.
— Итак, что же Венцит строит? Что означает стук топоров и молотков среди ночи накануне битвы?
День обещал быть не по сезону жарким, но позже, когда солнце достигнет зенита, а сейчас, на заре, воздух был свеж и прохладен. Гвиннедская армия занимала боевые позиции. Люди поднялись еще до рассвета, и офицеры в последний раз проверяли снаряжение и оружие. Священники обходили строй за строем, благословляя ратников. Последние наставления следовали за последними благословениями: так много нужно было сказать и так мало было времени. На рассвете войско двинулось к полю битвы — колонна за колонной, ряд за рядом — почти две с половиной тысячи конных рыцарей и вдвое больше лучников и пеших солдат. Воины были молчаливы и строго выдерживали строй. Даже кони в неярком утреннем свете вели себя спокойно, не фыркали и не ржали, словно чувствовали, какой близится час.
41
Иеремия 1:15.
Враг еще никак не обнаружил себя, хотя гвиннедские солдаты знали, что вражеское войско тоже готовится к битве меньше чем в миле отсюда. Когда солнце взошло, по рядам прошел гул недоумения — армия Венцита еще не заняла боевые позиции.
На правом фланге, на невысоком холме Келсон собрал своих советников, чтобы осмотреть поле будущего сражения.
Когда стало еще светлее, их глазам открылось неожиданное зрелище: вдоль передовой линии вражеских укреплений торчали пики, на которые были насажены человеческие головы. Варин и Нигель по очереди рассматривали лица убитых через подзорную трубу, но расстояние было слишком велико, к тому же лица уже тронуло разложение, чтобы их можно было опознать.
Зрелище это произвело удручающее впечатление на приготовившихся к битве гвиннедских воинов, хотя они и понимали, что сделано это Венцитом нарочно, чтобы устрашить их, запугать, и что вовсе не обязательно эти головы принадлежат кассанским пленникам. А все же наверняка это не было известно. Множество глаз было приковано к этой жуткой картине; кто-то проклинал Венцита, кто-то шептал молитвы. Последний час ожидания еще больше изнурил воинов, а их нервы и так были напряжены до предела.
Келсон тем временем был погружен в собственные заботы. Он рассматривал карту прямо в седле, держа в руке недоеденный сухарь, и одновременно слушал Моргана, что-то говорившего о резервных кавалерийских соединениях. Юный монарх казался спокойным и отдохнувшим, но взгляд Келсона становился тяжелым, когда он невольно устремлял его на эти надетые на пики головы перед неприятельским войском.