Хроники Дерини
Шрифт:
Кирби, закончив осмотр корабля, вернулся на корму.
— Хорошая погодка! А что я вам говорил, милорд? Вам давно надо было выйти в море и понюхать соленого ветра, чтобы понять всю прелесть жизни! Может быть, примете по стаканчику вина, чтобы хорошенько согреться?
— Я пью только фианское,— ответил Морган, зная, что на корабле, скорее всего, есть именно это вино, поскольку Кирби другого и не пьет.
Кирби лукаво усмехнулся и развел руками.
— Все самое лучшее — для вас, милорд.— Он оглянулся через плечо на мальчика семи-восьми лет,
Мальчик внимательно взглянул на него, отложил ножик, поспешно вскочил на ноги и бросился к трапу. Корабль раскачивало, но Дикон легко взбежал вверх. Его глаза, устремленные на Кирби, сияли восторгом и обожанием.
— Да, сэр?
— Принеси нам кубки и бутылку фианского вина, хорошо, сынок? Кто-нибудь поможет тебе поднять все это.
— Мой оруженосец,— сказал Морган, направляясь к фальшборту позади капитана.— Ричард, помоги, пожалуйста, мальчику! Капитан Кирби согласен любезно поделиться с нами своими запасами фианского вина.
Ричард, стоявший среди офицеров на главной палубе, внимательно выслушал его и одобрительно кивнул. Дикон промчался мимо него и стал карабкаться по другому трапу, а затем нырнул в трюм. Ричард проводил мальчика удивленным взглядом — его, как сугубо сухопутного человека, поразила ловкость ребенка. Он покорно последовал за ним следом, хотя не так быстро и гораздо более осторожно.
— Мой сын, — с гордостью сказал Кирби, проводив обоих взглядом.
Морган понимающе улыбнулся.
За этой сценой наблюдал, стоя у борта, старший рулевой «Рафаллии» — Эндрю. Минуту спустя он отвернулся и, облокотившись на планшир, пристально и угрюмо стал вглядываться в туманные, неясные очертания орсальского берега.
Никогда уже он не выйдет на этот обведенный пенной каймой берег, никогда, он знал это, не увидит больше родной Фианы, Фианы, чье вино и чьи красавицы чаще всего были предметом разговоров на палубе. Но он уже смирился с этим. За то, что он собирался совершить, можно было заплатить и большим, и он был готов ко всему.
Некоторое время он стоял не двигаясь, потом сунул руку за пазуху и достал из-под домотканой отбеленной рубахи клочок смятой ткани. Оглянувшись и удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, он развернул лоскуток и разгладил его в руках.
Его губы зашевелились — он повторял шепотом слова, которые перечитывал уже в пятый или шестой раз: «Грифон отплывает утром, с приливом. Он не должен добраться до цели. Смерть всем Дерини».
Внизу была нацарапана эмблема в виде сокола и буква «Р».
Эндрю оглянулся, осмотрел палубу и снова взглянул на море. Гонец появился вчера ночью, когда солнце скрылось за туманными горами. Им стало известно, что Морган утром отплывает на борту «Рафаллии» в Орсальский удел. Так пусть же на корабле он встретит свой конец! Смерть не будет легкой — легкая смерть не для лорда Аларика Энтони Моргана. Но он умрет, и умрет скоро.
Эндрю прижал правую руку к груди и нащупал флакончик, висящий на крепком шнуре.
Ну и что, пусть он погибнет сам, но убьет Моргана! С корабля все равно не убежишь, даже если все остальное пройдет гладко. А в случае провала — о, он слышал, что могут Дерини сделать с человеком, как они овладевают его волей, заставляя излить душу силам зла, предавая свое дело.
Нет, гораздо лучше сначала выпить надежной отравы, а потом уж сразить Моргана. Зачем человеку жить, если он погубит свою душу?
Эндрю решительным жестом скомкал в кулаке лоскуток, бросил его в воду, проводил взглядом, а потом снова полез за пазуху и достал маленький флакончик с ядом.
По словам Варина, это очень сильное зелье: несколько капель на острие кинжала, крохотная царапина — и никакое волшебство, никакие силы мира не спасут изменника Моргана.
«Ну вот. Пусть теперь этот Дерини побережется,— подумал он.— Пока я еще живу, пока дышу — его кровь прольется, а вместе с кровью уйдет из него и жизнь».
Он закупорил флакончик и сжал его в кулаке, затем повернулся и со скучающим видом направился в сторону кормовой орудийной площадки, якобы сменить рулевого. Поднявшись по трапу, он проскользнул к рулю за спинами Моргана и его свиты, не желая встречаться глазами с герцогом, словно боялся, что тот с первого же взгляда проникнет в его замысел и предотвратит неминуемое. Его появления на площадке не заметили, потому что как раз в это время вернулись Ричард и юнга с видавшими виды деревянными кружками и бутылкой вина. Эндрю с грустью отметил, что на бутылке красовалась фианская печать.
— Вот славный мальчик,— улыбнулся Кирби, сломав печать, и, открывая бутылку, облил вином все вокруг.— Милорд, у вас определенно хороший вкус на вина.
— Я всего лишь беру пример с вас, Генри,— улыбнулся в ответ Морган. Он сделал большой глоток.— Кроме того, если бы не моряки вроде вас, доставляющие его, я бы вообще не знал, что на свете есть такое чудо. Отличное в этом году вино... К счастью, есть еще такие люди...
Он вздохнул и сел, вытянув ноги. Его кольчуга, его золотистые волосы поблескивали на солнце. Корону Морган снял, она лежала рядом со стулом, на палубе.
Тем временем Эндрю удалось наконец снова выковырять пробку из флакона. Сделав вид, что зевает, он поднес его к губам и вылил содержимое себе в горло, при этом ему стоило немалых усилий скрыть свои ощущения; он закашлялся, Кирби удивленно посмотрел на него, но, так ничего и не поняв, вернулся к беседе. Эндрю с трудом проглотил слюну и более-менее пришел в себя. «Черт возьми,— подумал он, вытирая слезящиеся глаза,— Варин мог бы предупредить, что мне придется выпить такую гадость. Из-за этого чуть не сорвалось все! Однако теперь мне надо торопиться».