Хроники Элении (сборник)
Шрифт:
— Садись сюда, — сказал Воррен, указывая на мраморную скамью у фонтана. — Это самое прохладное место во всем Джирохе.
Сефрения опустилась на скамью, а Флейта уселась рядом с ней.
— Здравствуй, Спархок, — сказал Воррен, пожимая руку своему другу. — Что так быстро заставило тебя вернуться в Джирох? Ты, может, что-то забыл здесь?
— Ничего такого, без чего я не смог бы обойтись, — ответил Спархок.
Воррен рассмеялся.
— Чтобы доказать тебе, насколько я хороший друг, я не передам твоих слов Лильяс. Привет, Кьюрик, как там поживает Эслада?
— Прекрасно, мой Лорд.
—
— Четверо, сэр. Последний родился после вашего отъезда из Димоса.
— Мои поздравления! — воскликнул Воррен. — Может быть и слегка запоздалые, но все-равно поздравления.
— Благодарю вас, сэр Воррен.
— Ну ладно, мне надо поговорить с тобой, Воррен, — сказал Спархок прерывая поток любезностей. — А у нас не так уж много времени.
— Вот как, опять деловой визит, — протянул Воррен.
— Вэниону удалось оповестить тебя о том, что происходит в Симмуре?
Ироническая улыбка слетела с лица Воррена и он серьезно кивнул.
— Именно поэтому я и удивился, увидев тебя здесь, — сказал он. — Я полагал, что вы отправились в Боррату. Вам удалось что-то разузнать?
— Мы напали на след, — Спархок стиснул зубы и мрачно проговорил:
— Воррен, Элана была отравлена.
Воррен с минуту молча смотрел на него, а потом выругался.
— Интересно, сколько времени у меня займет путь до Симмура? — холодно проговорил он. — По-моему Энниас нуждается в переделке, он гораздо лучше будет смотреться без головы.
— Вам придется встать в очередь, сэр Воррен, — усмехнулся Кьюрик. — Я знаю по крайней мере уже дюжину человек с тем же самым желанием.
— Как бы то ни было, — продолжал Спархок, — мы узнали, что это был рендорский яд, и что в Дабоуре есть врач, которому, возможно, известно противоядие. Туда-то мы и направляемся.
— А где Келтэн и остальные? Вэнион написал мне, что был он и трое рыцарей из других Орденов.
— Мы оставили их в Мэйделе. Они слишком не похожи на рендорцев и не умеют держаться по-рендорски. Так вот, скажи, ты ничего не слыхал о докторе Тэньине в Дабоуре?
— Это тот, про которого говорят, что он излечил королевского брата от какого-то странного недуга? Еще бы, хотя вряд ли он захочет говорить об этом. Здесь ходит множество злобных слухов насчет того, как он раздобыл это лекарство, а ты знаешь, как рендорцы относятся к магии.
— Ничего, если он сам не захочет, я заставлю его говорить.
— Все же зря ты отправился без Келтэна и остальных. Дабоур теперь очень недружелюбное место.
— Теперь я должен сделать все сам, — сказал Спархок. — Я послал им из Киприа приказ вернуться домой и ждать там.
— Через кого это ты умудрился послать из Киприа что-то?
— Это настоятель одного арсианского монастыря на окраине города, я знаю его уже давно.
Воррен рассмеялся.
— Он все еще пытается скрыть, что он сириникиец?
— Ты как всегда знаешь все, Воррен.
— Для того я здесь и поставлен. Однако настоятель хороший человек. Он умеет делать свое дело, хотя и слегка прозаичным способами.
— Ну так ты, может быть, расскажешь, что творится сейчас в Дабоуре? Мне не хочется соваться туда с закрытыми глазами.
Воррен удобно развалился на траве у ног Сефрении,
— Дабоур всегда был странным местом. Это город Эшанда, и кочевники почитают его за святыню. В свое время там существовало с дюжину религиозных конфессий, борющихся за власть в тамошних святилищах, — он криво усмехнулся. — Поверишь ли, целых двадцать три гробницы претендуют на звание последнего пристанища Эшанда. Конечно, большинство из них поддельные, если только они не расчленили тело святого старца на части и не похоронили его по кусочкам.
Спархок опустился на траву рядом со своим другом.
— Это интересно, — проговорил он. — А не могли бы мы оказать тайную поддержку одной из этих конфессий, чтобы подорвать позиции Эрашама?
— Это прекрасная идея, Спархок, но беда в том, что сегодня уже не существует этих конфессий. После того, как Эрашам узрел свое знамение, он потратил сорок лет на искоренение всех своих соперников. В срединном Рендоре была колоссальная кровавая бойня. Вся пустыня усеяна пирамидами из черепов. В конце концов он получил полную власть в Дабоуре и установил там такие порядки, что Отт из Земоха кажется по сравнению с ним добродушнейшим из правителей. У него там тысячи последователей, слепо выполняющих все его прихоти и капризы, почитая их за откровения свыше. Они бродят по улицам с испеченными солнцем мозгами, выискивая каких-нибудь нарушений невразумительных эрашамовых религиозных законов. Толпы немытых, завшивевших, потерявших всякий человеческий облик людей ищут любой возможности сжечь кого-нибудь у столба.
— Теперь более или менее ясно, — Спархок взглянул на Сефрению. Флейта смочила в фонтане платок и мягкими прикосновениями обтирала лицо женщины. Сефрения склонила голову над плечом ребенка, если конечно, Флейта была ребенком. — Так что же, теперь Эрашам собирает там армию?
Воррен фыркнул.
— Только идиот может назвать это армией. Они же ничего не могут делать толком — им ведь надо каждые полчаса молиться, и, к тому же они слепо подчиняются всем дурацким приказам своего одряхлевшего вождя, — Воррен рассмеялся. — У Эрашама иногда заплетается язык, а порой он просто путает слова, что не удивительно, ведь он наполовину бабуин. Однажды во время своей проповеди где-то в глухомани, он отдал неподражаемый приказ. Он хотел сказать: «Падите на своих врагов!» но что-то, видно у него спуталось, и старец завопил: «Падите на свои мечи!». Три тысячи его воинов в точности выполнили его призыв. Эрашам возвращался домой один, пытаясь понять, что же случилось.
— Ты слишком долго пробыл здесь, Воррен, — засмеялся Спархок. — Рендор начинает портить твой характер.
— Я не выношу тупость и грязь, Спархок. А сторонники Эрашама свято в них верят.
— Ты становишься хорошим оратором, Воррен.
— Презрение — прекрасная закваска для пламенной речи. Мне некому высказать все это в Рендоре, зато есть куча времени отшлифовывать отдельные высказывания про себя, — лицо Воррена посерьезнело. — Будь очень осторожен в Дабоуре, Спархок. У Эрашама есть дюжина или две последователей, о которых он, может и сам не знает, но в действительности всем в городе заправляют именно они. А они такие же спятившие, как и сам старец.