Хроники Элении (сборник)
Шрифт:
— Очень хорошо, Комьер, — согласился Дареллон. — В течение нескольких прошедших веков у Воинствующих Орденов часто случались разногласия, и люди думают теперь, что мы разобщены. — Он повернулся к Абриэлю и спросил: — Скажи, у тебя есть предположения, кто стоит за всеми этими беспорядками в Каммории?
— Многие предполагают, что это Отт, — ответил сириникиец. — Последние шесть месяцев его присутствие чувствуется во всех срединных королевствах.
— У меня предчувствие, — сказал Комьер, —
— Но это повлечет за собой и выступление против Азеша, — сказала Сефрения. — А я не думаю, что мы захотим делать это.
— А Младшие Боги Стирикума могут воспрепятствовать ему? — спросил Комьер.
— Они решили не делать этого. Войны между людьми — это плохо, но войны между Богами — самая ужасная вещь, которую можно себе представить. — Сефрения взглянула на Долманта и сказала: — Бог эленийцев считается всемогущим. Не может ли Церковь воззвать к нему, чтобы он противостоял Азешу?
— Я полагаю, что это возможно, — ответил патриарх. — Единственная трудность заключается в том, что Церковь не допускает возможности существования Азеша, как и остальных Богов Стирикума. Таково мнение теологии.
— Однако как близоруко.
Долмант рассмеялся.
— Моя дорогая Сефрения, — сказал он, — я думаю, ты знаешь, что все это проистекает из природы ума человеческого. Все мы таковы — находим одну правду, и держимся за нее, закрывая глаза на все остальное. Это помогает избежать беспорядка в мыслях. — Патриарх взглянул на Сефрению с любопытством: — Скажи мне, Сефрения, какому из языческих Богов ты поклоняешься?
— Мне не позволяет открывать этого моя религия, — серьезно ответила Сефрения. — Единственное, что я могу тебе сказать, что это не Бог. Я служу Богине.
— Женщина-божество? Какая нелепая идея.
— Только для мужчины, Долмант. Женщины находят это вполне естественным.
— Есть ли что-то еще, что нам необходимо знать, Вэнион? — спросил Комьер.
— Я думаю, что обо всем уже сказано, Комьер, — ответил Магистр Пандиона и посмотрел на Спархока. — Может быть, ты хочешь что-нибудь добавить?
— Нет, — покачал головой Спархок. — Как будто бы все.
— А как насчет того стирика, что наслал на нас солдат церкви? — напомнил Келтэн.
— Я уже и забыл про это, — проворчал Спархок. — Это случилось незадолго до того, как я подслушал разговор Крегера и Гарпарина. Келтэн и я были тщательно переодеты и загримированы, но там был стирик, который легко узнал нас через эту маскировку. А вскоре после этого на нас напали люди Энниаса.
— Ты считаешь, что между этими событиями есть связь? — спросил Комьер.
— Думаю, что да. Стирик следил за мной несколько дней перед этим, и я уверен,
— Достаточно хрупкая связь, Спархок. Всем известно сильное предубеждение Энниаса против Стириков.
— Значит, не настолько сильное, чтобы отказываться от их помощи, если она ему необходима. Два раза я поймал его на использовании магии.
— Священник? — воскликнул Долмант. — Но это же строжайше запрещено.
— А его заговор по убийству графа Редана, Ваша Светлость? Не думаю, чтобы Энниас предавал законам большое значение. Он не такой уж искусный маг, но кто-то должен был обучить его этому. И это был стирик.
Дареллон сплел свои тонкие пальцы на столе перед собой.
— Да. Тут стирики и там стирики, — глубокомысленно заметил он. — Как сказал Абриэль, в срединном королевстве замечено увеличение активности стириков. Многие из них пришли из Земоха. Если Энниас нашел стирика который посвятил его в тайны магии, то это мог быть стирик из Земоха.
— По-моему вы усложняете, Лорд Дареллон, — сказал Долмант. — Даже Энниас не станет иметь дел с Оттом.
— А мне все же кажется, что такое предположение не следует так уж сразу отметать.
— Мои Лорды, — тихо сказала Сефрения. — Вспомните, что случилось сегодня утром. — Не были ли вы введены в заблуждение весьма призрачными обвинениями первосвященника Энниаса? Они были грубыми, необоснованными, даже детскими. Вы, эленийцы, тонкие, мудрые люди. Если бы ваши умы не были затуманены, вы просто посмеялись бы над неуклюжими попытками Энниаса оболгать пандионцев. Но вы этого не сделали, как и ваши короли.
— Так к чему же ты клонишь, Сефрения? — спросил Вэнион.
— Я могу высказать, как мне кажется, некоторые соображения, связанные с мыслью, высказанной Лордом Дареллоном. Вы, наверное, заметили, что сегодня утром Энниас, обычно изворотливый, как змея, лгал грубо и прямолинейно. Мы, стирики — люди простые, и нашим колдунам не нужно особого труда, чтобы убедить нас в чем-то. Вы, эленийцы, гораздо более скептики, вас не так легко ввести в заблуждение, конечно, если кто-то не будет втайне давить на вас.
Долмант наклонился вперед, пытливо глядя на Сефрению.
— Но Энниас — тоже элениец, с мышлением, взращенным в теологических диспутах. Почему же он был так груб и прямолинеен?
— Тем не менее это говорил Энниас, Долмант. Но сделал он это так, как сделал бы колдун-стирик: изложил все в простых, даже примитивных выражениях, полностью полагаясь на свою магию, заставляющую принимать все на веру.
— Так сегодня утром кто-то использовал подобную магию в Зале Совета? — спросил Дареллон.