Хроники Элении (сборник)
Шрифт:
— Там, — кратко сказала Сефрения, указывая на вершину холма. Незнакомец в сером плаще с капюшоном, надвинутом на лицо, наблюдал за всем происходящим, сидя верхом на бледно-серой лошади. Сефрения спешно принялась творить какое-то заклинание, но незнакомец повернул коня и скрылся за гребнем холма.
— Кто они были? — спросил подъехавший к ним Келтэн.
— Наемники, — ответил Спархок. — Ты и сам мог бы понять. По их вооружению хотя бы.
— А тот, на холме, вероятно предводитель? — предположил
Сефрения кивнула.
— Это был стирик?
— Возможно, но может и нет. Я узнаю ощущение, исходящее от него. Однажды нечто подобное уже пыталось напасть на маленькую девочку, но было отброшено. Сейчас оно использовало гораздо более прямой способ. — Лицо Сефрении стало серьезным и озабоченным.
— Спархок, — сказала она, — надо быстрее ехать в Димос. Здесь, на открытых местах, становится слишком опасно.
— Мы могли бы допросить раненых, — отозвался Спархок. — Может, они знают что-нибудь об этом загадочном стирике, который так интересуется тобой и Флейтой.
— Они вряд ли смогут что-нибудь сказать тебе. Если на холме было то, что я думаю, они даже ничего не вспомнят об этом.
— Хорошо, тогда едем.
День клонился к вечеру, когда утомленные путники добрались до обширной фермы Кьюрика, расположенной у самых стен Димоса. Земли были ухоженные, а постройки аккуратные — было видно, что хозяин относится к ферме серьезно, обращая внимание на каждую мелочь. Большой жилой дом был построен из тесаных бревен, подогнанных друг к другу так, что не видно было щелей. На склоне холма за домом стояли дворовые постройки и амбары и двухэтажная конюшня — на втором этаже располагался сеновал — внушительных размеров. Большой огород с аккуратными грядками окружал крепкий забор. Коричневый с белым теленок стоял у него, задумчиво глядя на увядающую морковную ботву и тронутые морозом побуревшие кабачки.
Два крепких высоких юноши примерно тех же лет, что и Берит, кололи дрова во дворе, а двое других, постарше, чинили крышу конюшни. Одежда их была сшита из грубой домотканой материи.
Кьюрик слез с седла и подошел к тем двоим, что были во дворе.
— Когда вы последний раз точили эти топоры? — сердито поинтересовался он.
— Отец! — удивленно воскликнул один из юношей, и, бросив свой топор грубовато обнял Кьюрика.
Другой крикнул что-то своим братьям на крыше, и те скатились с крыши двухэтажной конюшни, ни сколько не заботясь о возможном увечье.
Заслышав шум, из дома торопливо вышла Эслада — полная женщина в сером домотканом платье и белом переднике. Волосы на висках у нее были тронуты сединой, но ямочки на щеках делали ее лицо совсем молодым. Она заключила Кьюрика в объятья, и на некоторое время Кьюрик исчез за спинами домочадцев. Спархок наблюдал эту сцену с затаенной грустью.
—
— Немного, — признался он.
— Тебе надо было слушаться меня, когда ты был моложе, дорогой мой.
— Я занимаюсь слишком опасным делом, чтобы обзаводиться женой и детьми, Сефрения, — вздохнул Спархок.
— Когда придет время, тебя это не будет заботить.
— Боюсь, это время совсем прошло.
— Посмотрим, — загадочно улыбнулась Сефрения.
— У нас гости, Эслада, — объявил между тем Кьюрик своей жене.
Эслада уголком фартука вытерла затуманившиеся слезами радости глаза и направилась к тому месту, где Спархок и остальные все еще сидели верхом на лошадях.
— Добро пожаловать в наш дом, — приветствовала она их. Она присела перед Спархоком и Келтэном в реверансе. Эслада знала обоих еще когда они были мальчиками. — Мои Лорды, — торжественно проговорила она и рассмеялась. — А ну слезайте, вы двое! И одарите меня наконец поцелуем.
Снова как в детстве, чувствуя себя неуклюжими мальчишками, они соскочили с лошадей и обняли женщину.
— Ты хорошо выглядишь, Эслада, — сказал Спархок, пытаясь снова обрести свое достоинство.
— Спасибо, мой господин, — насмешливо ответила Эслада, вновь приседая в легком реверансе. Эслада знала их слишком давно, чтобы придавать значение всяким правилам. Она похлопала по своим обширным бедрам, — я толстею, Спархок. Наверно, из-за того, что все время пробую то, что готовлю. Но ведь должна я убедиться, что получается действительно вкусно. А это невозможно, пока не попробуешь. — Затем она повернулась к Сефрении, — Дорогая, дорогая Сефрения, это было так давно…
— Слишком давно, Эслада, — ответила Сефрения, спешиваясь и обнимая ее. Потом Сефрения что-то сказала по-стирикски Флейте, и та застенчиво подошла к Эсладе и поцеловала ее ладони.
— Какой чудесный ребенок, — восхитилась Эслада и лукаво взглянула на Сефрению, — ты бы могла сообщить мне, моя дорогая. Я очень хорошая повитуха. И очень жаль, что ты не пригласила меня.
Сефрения удивленно посмотрела на нее и рассмеялась.
— Это не совсем то, Эслада. Между девочкой и мной существует родство, но совсем не такое.
Эслада повернулась к Долманту.
— Слезайте же наконец с лошади, Ваша Светлость, — улыбнулась она патриарху. — Церковь позволит нам одно объятие? Строгое и целомудренное, конечно. Слезайте, у меня для вас есть сюрприз. Я только что вынула из печи ваши любимые булочки, помните? Они еще совсем горячие.
Глаза Долманта заблестели и он торопливо слез с лошади. Эслада обняла его за шею и звонко поцеловала в щеку.
— Ты знаешь, он венчал нас с Кьюриком, — сказала она Сефрении.