Хроники Горана. Рассвет
Шрифт:
Я опять шагнул вперед и немного сместился в сторону.
– Нет... ты определенно ничего не понимаешь, - огорченно вздохнула девушка.
– А ведь убила его я. Я, Эльза Донация Содерра, скромная младшая помощница иерофанта Тальминуса, главы Третьего Круга. Впрочем, уже не помощница, так как грязный старикашка Гариб, запросто стер в порошок, этого самого иерофанта и за компанию с ним, весь его Третий Круг. Даже не ожидала записать себе такую победу, все думали, что старый хрыч давно подох, снедаемый горем и совестью. И вдруг оказался на этой калоше.
– А тебе?
– мой голос прозвучал в первый раз за все время встречи, стараясь отвлечь непонятную девчонку от еще одного шажка вперед.
– Мне?
– удивленно переспросила чародейка.
– Не напрягайся, все равно не поймешь. Это слишком высокие материи. А знаешь что? Пожалуй, я отпущу тебя. Правда, правда, не вру. Но взамен ты отведешь меня к остальным. Понимаешь, спешу очень, совсем некогда возиться с заклинаниями поиска.
– А еще чего?
– я уже приблизился на дистанцию броска и ждал, когда она хоть на мгновение отвлечет внимание. Ну, девочка, давай...
– Хам, определенно хам...
– тяжело, даже с некоторым сожалением вздохнула Эльза, вдруг сделала неуловимое глазом движение рукой, сложив в замысловатую фигуру пальцы и, шепнув при этом несколько слов.
– Во-от. Все равно ведь покажешь. А если мне вдруг вздумается, сам себя освежуешь. Теперь веди. Нет, стой, понесешь меня на плечах.
Я сразу ничего не понял. Это что? Она попыталась меня зачаровать? Но... но я же ничего не чувствую... То есть чувствую, но никак не чары. Волен в мыслях, в движениях. Амулет?!! Точно, с ним морок не действует. А если...
– Как прикажете...
– потерянно пробормотал я и шагнул вперед, безвольно опустив руки.
– Вот так лучше будет, а теперь на колени, - обыденно приказала чародейка.
– Живее. Нет, какой-то ты тупой. Никакой мозговой активности. Ни-ка-кой. Совсем. Пожалуй, потом надо будет тебе вскрыть черепушку и полюбопытствовать. Хотя я уже представляю, что там увижу, некоторые венерические хвори сушат мозги почище солнечного пекла. А жаль, отменный самец был, а уже не попробуешь.
– Как прикажете...
– я опустился на одно колено, сделав вид, что положил рогатину на песок.
– Что?!!
– чародейка внезапно подозрительно уставилась на меня, но в то же мгновение лезвие по самые упоры вошло ей в живот.
Эльза жалобно вскрикнула, схватилась обеими руками за древко, и медленно повалилась набок, судорожно подергивая ногами.
– Тварь!!!
– я выдрал рогатину и еще раз ударил, пригвоздив ее к песку.
– Это тебе за Асхада, а это...
– лезвие с легким хлюпом вошло в грудь, - за Сибиллу, за Гудрун, за Свена...
Грудь чародейки уже превратилась в кровавое месиво, а она все никак не хотела умирать. Глаза жили, со страшной ненавистью пожирая меня взглядом, а губы едва слышно что-то шептали.
– Т-ты... у-уже... м-мерт...
– Когда же ты сдохнешь?..
– я в отчаянии вырвал у
Голова отлетела в сторону, пару раз перевернулась и опять уставилась на меня пустыми мертвыми глазами. Бледные обескровленные губы отчетливо произнесли:
– Ты уже мертвец. Они придут...
– Да чтоб тебя!!!
– я размахнулся и ударом ноги по высокой дуге отправил голову чародейки в море.
– Вот так-то...
Немного постоял, еще не веря, что все закончилось, а потом побрел искать Гудрун. Нашел ее истерзанное тело в лесу под грудой дохлых карликов - сегрианка каким-то чудом избежала взрыва и умерла как истинная воительница, забрав с собой не меньше двух десятков врагов.
Затем долго рубил деревья и собирал плавник для большого погребального костра. Положил на него тела сегрианок и как-то очень легко, даже не напрягаясь, зажег, послав сгусток огня.
Пока погребальный костер горел, сидел рядом в каком-то трансе, между сном и явью. Привели меня в чувство первые лучи рассвета и...
– Живой!..
– Тише Петунья Додон!..
– гневно прошипела Пете мачеха.
– А если...
– А ты говорила мамочка...
– Ничего я не говорила...
– Я пойду...
– А ну стой...
Голоса доносились из леса. На открытое пространство хафлингессы выходить не спешили.
– Выходите, - приходя в себя, с силой провел по лицу ладонями и встал.
– Идите сюда...
Петунья со всех ног прыснула ко мне, за ней опасливо оглядываясь, из кустов появилась Франка.
– Живой!!!
– девчонка с налету повисла на мне.
– А мы уже думали...
– Веди себя прилично, дева!
– моментально возмутилась хафлингесса мачеха и дернула к себе за рукав.
– Как не стыдно...
– Но, мамуля...
– Тихо, ничего со мной не сделается, - прикрикнул я на них.
– Пета, поищи здесь какой-нибудь щит, прах собрать, а ты...
– я обернулся к мачехе, - идем со мной.
Подвел ее к трупу Эльзы.
– Кто это? Или... что это...
– А я откуда знаю?
– строптиво фыркнула хафлингесса.
– Так узнай.
– Ну-у... ладно...
– Франка присела возле останков чародейки и первым делом вспорола кинжалом завязки на груди ее плаща. Не чинясь, сунула руку за пазуху и извлекла небольшой медальон на тоненькой цепочке. Посмотрела на него, озадаченно хмыкнула и скомандовала:
– А теперь отвернись славен. Или иди каким-нить делом займись. Негоже тебе пялиться.
– Я щит нашла!
– к нам подбежала Петунья, таща большую обгорелую павезу*, и с подозрением поинтересовалась: - А что это вы тут...
павеза - большой щит прямоугольной формы, нижняя часть могла иметь овальную форму. Павеза часто снабжалась упором, иногда на нижнем крае делались шипы, которые втыкались в землю.
– Идем, - я развернул ее по направлению к прогоревшему костру.
– Поможешь.