Хроники Харинезуми
Шрифт:
– Судьба жестока к страждущим, – невесело усмехнулся еж и лапой отодвинул блюдце в сторону. – Могу я в нарушение всех мыслимых правил гостеприимства предложить вам перебраться на кухню? Предупредите сразу, если вам подобное нахальствопретит, на тот же случай, если моя идея показалась вам разумной и охотной, рискну вслед за ней выдать другую: не угоститься ли нам душистой робустой, которая, по моим скромным наблюдениям, совершенно точно имеется у вас в буфете?
А он наглец! На счастье зверька, я и сам был не прочь выбраться из опостылевшей за вечер гостиной. Еще мгновение назад я был полным хозяином ситуации и неимоверно гордился собственной находчивостью, теперь же от того чувства остался лишь жалкий призрак.
– Зовут меня Харинезуми, – сообщил еж спустя какое-то время, уплетая куриную консерву (одну из последних!) прямо из жестяной банки. Сперва я беспокоился за его мордочку, которая вполне могла оказаться пораненной об опасного вида зубья по краю посудины, оставшиеся после вскрытия ножом. Вскоре же, увидев, как ловко зверек выуживает из нее кусочки филе, успокоился и сосредоточил всё внимание на турке с кофе, которую ранее поместил на плиту, и на разговоре. – Не пытайтесь сыскать глубокий смысл в этом имени, в далеких отсюда и более загадочных уголках мира оно означает просто «еж».
Я представился сам, и мы обменялись короткими любезными кивками.
– Там и впрямь очень холодно, – пожаловался Харинезуми, указав лапкой вниз, и я понял, что речь о подвале. – До самых косточек продирает, я чуть было не впал в оцепенение, тогда-то пиши пропало! Хорошо, что вы вовремя подоспели. Были какие-то неотложные дела в подвале?
– В общем-то нет, – нахмурился я. – Просто услышал Стук. Думал, балуется мой курьер, проказник Рори. Ты его не видел? Тогда ума не приложу, если стучал не ты и не он, выходит какая-то бессмыслица.
– И не говорите! – подхватил Харинезуми. – Хоть я никакого Стука и не слышал лично, думается, был бы неприятно удивлен, окажись на вашем месте. Кофе готов?
Я разлил по посуде горячее терпкое варево. Харинезуми с удовольствием вдыхал его аромат, поднимающийся над блюдечком из того же сервиза, что и прошлое. Мне досталась покрытая царапинами и сколами кружка с терморисунком, неизменная моя подруга, которую в кофейных вопросах я не променяю ни за что.
– Уф-ф, – восхищенно выдохнул зверек после того как, наконец, отважился сделать первый глоток. Я отчего-то предполагал, что пить он будет на манер кошки или собаки, то есть лакать языком, на деле же процесс оказался куда как проще и занятнее: Харинезуми всасывал кофе, прихлебывая, совсем как человек. – Продукт этот очень я люблю, признаюсь вам откровенно. Хоть и вреден он для такого маленького существа, как я. Будь на то моя воля, пил бы кофе кружками, но, к сожалению, тогда может случиться так, что я не впаду в зимнюю спячку, ведь кофеин оказывает на меня куда больший эффект, чем на людей, и действует дольше. А если я не просплю с осени до весны, то непременно замерзну насмерть, а то и того хуже: стану обедом для мангуста.
– Разве они у нас водятся? – удивился я. – И кто вообще рискнет съесть ежа? Ты вон какой колючий, весь рот можно исколоть.
– К сожалению, желающих в избытке, – отозвался Харинезуми, и в словах его я различил плохо скрываемую горечь. – Лисы, волки и даже совы. Были времена, когда я боялся выбраться из своей норки по той лишь причине, что на ели, под которой и находился мой дом, обустроила себе жилище огромная неясыть, с коей у меня сразу сложились непростые, натянутые отношения. Но не будем об этом, в итоге мне пришлось отыскать новую нору, поблизостис вашим домом. Вы ведь, надеюсь, не против такого соседства?
– Вовсе нет, – покачал я головой, и Харинезуми благодарно кивнул.
– Хорошо. Собственно, так я и оказался в ловушке
– Сезон дождей? – переспросил я. – Так ведь дождь идет третий день.
– Этого уже достаточно, чтобы мой домик полностью затопило, –покачал головой еж. – Что, собственно, и случилось. Сегодня утром я вновь проснулся в воде по самую мордочку. Вода пробила потолок моей норки и беспрестанно прибывала, выбраться наружу возможности не было никакой из-за обвала грунта. В случившейся трагедии есть немалая доля и моей вины, ведь я не удосужился заблаговременно подготовить запасные выходы на поверхность, которые обязаны быть в ежовых норах по всем правилам. Умирать по собственной глупости я, как вы понимаете, не планировал, поэтому пустил в ход все свои силы и энергию, чтобы копать туннель в противоположную от водного потока сторону. Я изначально выбрал направление на поверхность. Почва была рыхлой и совсем без камней, я без труда проторял себе путь, ни повредив ни одной лапки. Когда же я был почти уверен в своем скором спасении, ведь поток остался далеко позади, вода прибывала всёмедленнее, а земляная стенка предо мной становилась всё тоньше и податливее, судьба решила сыграть со мной еще одну злую шутку. Вместо ожидаемого дневного света и свежего воздуха я обнаружил, что нахожусь на краю бездонной пропасти, из которой несло сыростью и зловонием смерти. Я уж было решил, что нахожусь у врат самой преисподней, и попытался повернуть назад, но осознал, что сам себя загнал в западню: сзади подступал бурлящий поток, впереди же – неизвестность. Но еще не смерть, верно? На том мой выбор и был сделан. Зажмурившись что есть силы, я бросился в самую непроглядную тьму той пропасти.
Харинезуми кинул на меня молящий взгляд, я, искренне сочувствующий его злоключениям, начал подбирать утешительные слова, как до меня дошло, что безмолвная просьба его касается опустевшего блюдца. Я пожал плечами и наполнил его из своей кружки, к которой едва приложился.
– Падал я бесконечно долго, – продолжил Харинезуми после того, как уничтожил половину своей новой порции кофе. – Даже страх, что поначалу сковывал мое сердце, успел без следа пропасть. Хоть яма и была по ощущениям бездонной, стены какие-то она имела, увидеть я их никак не мог, но звериным чутьем ощущал, что полет мой состоялся в некоемподобии трубы. Догадка моя усиливалась благодаря стойкому запаху ржавого металла, который, чем ближе я был ко дну, тем сильнее становился.
Приземление мое всё же случилось, и было оно без серьезных ушибов или травм, чем я остался очень доволен. Упади я не на лапы, а, предположим, на спину или хвост, всёбыло бы менее радужно.
Почувствовав под ногами твердую поверхность, я робко, принюхиваясь к каждому кусочку непроглядной темноты по дороге, побежал по металлическому туннелю в одном-единственном имеющемся направлении, таким образом я и очутился у вас в подвале, мокрый, замерзший и одинокий, а с недавних пор еще и совершенно бездомный.
– Должно быть, ты угодил в шахту нерабочей вентиляции, – выдержав небольшую паузу, сказал я. – На счастье или на беду. По крайней мере, хоть жив остался, а? В сложившейся ситуации это уже успех.
– Вы правы, – забавно поморщил мордочку (должно быть, от гнетущих мыслей) Харинезуми. – Как иначе я бы отведал этой замечательной робусты?
Он кивнул в сторону пустого блюдечка, на что я мигом наполнил его уже изрядно остывшим кофе, удивляясь, как при столь малых габаритах еж умудряется потреблять так много жидкости.