Хроники Иберлена (Трилогия)
Шрифт:
Когда все прочие дворяне и командиры полков, а также писарь, вышли, повелитель Западных Берегов и король Эринланда остались наедине. Айтверн подвинул к себе еще одну бутылку вина, наполнил кубок до краев, выпил. Сидевший через несколько кресел по правую руку от него Фэринтайн не пил. Откинувшись на спинку стула, он молчал в ожидании, пока Артур заговорит сам. Полуэльф казался безмятежным. Излишне безмятежным, если учесть поступившие к нему утром новости, и Айтверн догадывался, что за этой безмятежностью может скрываться.
Артур выпил еще — и наконец обратился к Эдварду с вопросом, задать который он не решался весь день:
— Гайвена еще можно спасти?
— Зависит от того, что ты под этим подразумеваешь, — сообщил
— Его душу. Проклятье, вы… ты понимаешь прекрасно и сам. Гайвен виделся с Повелителем Тьмы, и тот забрал его тело себе. Сам сдох, и перекинулся в правнука. Это ведь не Гайвен там, в Тимлейне, сидит. Это обезумевшая, одержимая тварь. То существо, с которым сражался еще лорд Эйдан. Я могу вернуть моего короля?! — последние слова Артур почти выкрикнул.
Фэринтайн выдержал паузу, прежде чем ответить. Было заметно, что он не очень хочет поддерживать начатый Айтверном разговор.
— Я боюсь, ты не совсем правильно понимаешь ситуацию, — сказал Эдвард тихо. — Я и сам, когда увидел Ретвальда утром, решил, что он одержим. Но твой рассказ многое прояснил, к сожалению. Я больше не думаю, что речь идет о настоящей одержимости. Душа твоего короля, скорее всего, в целости и сохранности. Она пребывает там же, где и прежде была. Искалечен лишь его разум. Мне известен ритуал, который они провели с Шэгралом Крадхейком. Память предков доступна всем чародеям, при наличии у них необходимой сноровки — но пользоваться ею полагается осторожно. С помощью Повелителя Бурь Ретвальд пробудил все воспоминания Шэграла, что и так хранились в его собственном естестве. Помогая ему, Крадхейк погиб — магия забирает силы, а Шэграл, видимо, уже был стар и слаб. Я не знаю, куда отошла его в душа, но не в твоего сюзерена уж точно. Гайвен Ретвальд остался сам собой — и вместе с тем помнит все вещи, которые помнил Шэграл Крадхейе, как минимум до момента, как зачал Бердарета Ретвальда. В каком-то смысле, Гайвен Ретвальд и есть теперь Шэграл Крадхейк. Шестнадцать лет жизни против многих сотен — попробуй удержаться на гребне подобной волны.
— Но это можно как-то исправить?
Фэринтайн с видимым безразличием пожал плечами:
— Если лишить Гайвена Ретвальда всей имеющейся у него памяти, до младенческого возраста — возможно. Во всех прочих случаях — сомневаюсь. Воспоминания пращура слишком тесно переплелись с его собственными, местами подавили их. Или скоро подавят. Он уже иначе говорит и иначе держится — это заметно. Чтоб изгнать из Гайвена Шэграла, нужно выжечь весь разум твоего короля начисто. Вот только тогда это будет не твой король.
Айтверн выпил еще — залпом, чувствуя, как дрожат руки. Снова потянулся к бутылке, наполняя кубок. Изрядно расплескал вино при этом на карту.
Артуру не хотелось верить в сказанное ему сэром Эдвардом, и вместе с тем он понимал, что король Эринланда может оказаться прав. Наследника Драконьих Владык самого посещали порой воспоминания его предков. Отрывочные и бессвязные, они были словно окнами в иную реальность, из которых дуло холодным ветром. Артуру страшно было даже представить, что случится, если пробудить подобную память целиком — хотя бы память одного-единственного предка. Эйдана Айтверна, к примеру. Гайвену хватило смелости пойти на подобный шаг — но это, вполне возможно, и погубило его.
— Я не буду его убивать, — сказал Артур решительно. — Один раз попытался, хватит. Разобьем фэйри, а самого Гайвена возьмем в плен, посадим под замок и будем решать, что с ним делать дальше. Может, получится держать в неволе, пока не одумается. Даже если на это уйдут годы. Сперва нужно будет с ним по душам поговорить.
— Твой король — тебе и думать, как с ним поступить. Прошу лишь запомнить, что мало какие замки и путы удержат в плену чародея подобной силы. Если я сочту, что Ретвальд представляет опасность для Срединных Земель и ты эту опасность не учитываешь — придется принять собственные меры.
«Принять
Возможно, Фэринтайн рассуждал поспешно — и своим, как ему показалось, разумным вмешательством поставил ныне на порог хаоса весь мир. Обидные, обвиняющие слова едва не сорвались с уст Айтверна, но вместо этого он спросил:
— В Тимлейне ты угрожал Ретвальду силами Древних. Расскажи мне о них.
— Нечего рассказывать. Да и потом, ты точно хочешь знать? Это всего лишь старая сказка, которой я вовремя воспользовался ради успешного блефа.
Артур прищурился:
— Вы увиливаете, ваше величество. Не нужно так поступать. Мы с вами союзники, а между союзниками полагается честность.
— Хорошо, — Фэринтайн вздохнул. — Но вряд ли тебе понравится мой рассказ. Прежде Великой Тьмы, ты знаешь, Древние умели строить летательные машины и подниматься в небеса, за пределы нашего мира. Они добывали железо, алмазы, золото, нефть и другие ресурсы на Луне, Марсе, иных планетах. Но единства между ними не было — даже тогда мир был разделен на противоборствующие государства, и Империя Света наших предков была лишь одним из них. В небесах, на орбите Земли, Древние разместили боевые спутники — парящие вокруг планеты крепости, оборудованные пушками, что были способны выжигать всякую жизнь на поверхности. Первое применение этих пушек вызвало Великую Тьму. Второе — Войну Пламени, когда боевыми спутниками распоряжался Конклав. Чародеи раскололись и передрались, сожгли Тарнарих и еще с десяток городов, и обрекли мир на то варварство, из которого он начал выходить лишь в последнюю сотню лет.
— Но как связан с этим всем ты?
— Очень просто. Это наследие моего рода. Изначально на востоке нынешних Срединных Земель располагалась военная база, нечто вроде подземного форта, откуда руководство Империи могло управлять своим размещенным в космосе оружием. Когда смертные развязали четвертую мировую войну — Великую Тьму — повелители фэйри решили, нужно положить самоуправству людей конец. Прежде, чем сама жизнь на Земле окажется уничтожена. Решение принимали все Великие Дома фэйри. Сумеречный Король, Драконьи Владыки и Повелители Холмов — семья, из которой происхожу я. Повелителям Холмов было доверено распоряжаться этим оружием. На месте прежней военной базы мы построили Каэр Сиди, известный также как Вращающийся Замок. В старых легендах так звалась цитадель, в которой хранилась чаша Грааля. Наш замок был поименован так, потому что сами небеса обращались вокруг его башен — небеса и уснувшая в них смерть. Во время Войны Пламени могущество Каэр Сиди попало в недостойные руки. Когда пепел Конклава развеялся, герцоги Айтверн и Фэринтайн поклялись друг другу больше никогда не применять подобной силы и отказались от магии вовсе. Мы стали хранить восток, вы — запад.
Айтверн смотрел на Эдварда во все глаза и не знал, что ответить. Ему было известно о Войне Пламени, известно, что маги тех времен вели борьбу на уничтожение друг против друга, расколовшись на несколько фракций. Но он не догадывался, что чародеи применяли в своих битвах оружие Древних. Впрочем, это звучало вполне логично. Магия сильна — но вовсе не всесильна. С помощью колдовства едва ли можно уничтожить столь многое, что было уничтожено во время того давнего конфликта, иначе тот же Гайвен, будучи ныне искусным волшебником, представлял бы несокрушимую угрозу. Куда опаснее колдовских чар оказалось оружие, доставшееся народам Срединных Земель от старого мира — и неудивительно, что Конклав во время своего раскола воспользовался именно им.