Хроники идиотов
Шрифт:
– Отмечаю все маневры, которые они предпринимали. У них кавалерия, а идут нетипично, как если бы их отряд был маленьким. Кажется, у ведьмака не хватает опыта на такую ораву.
– Обалдеть – Ирина с трудом удержалась, чтобы не добавить «Ты такой умный!..» и сунуть палец в рот. Так всегда делал сам Джежоли, глядя круглыми глазами на собеседников. Она тихо присела на диванчик для посетителей, терпеливо ожидая, когда дело не будет сделано. Вряд ли такое состояние продлится долго… Она и не ошиблась. Минут через пять карта была отодвинута на другой конец стола, а Джежоли потянулся
– Вы меня вызывали – осторожно напомнила о себе майор
– Да? – удивился оборотень, и беспомощно оглянулся на своего секретаря
– Святик?..
– Так точно, запрос был подан сегодня ночью в четыре часа десять минут – четко, по-военному, отрапортовал Ожешник. Ирине захотелось потрепать его по макушке. Он так старался быть солидным!..
– Там по поводу документов – подсказал он, наконец, сжалившись над непутевым начальством. Лицо генерала просветлело. Он вытащил из ящика какую-то папку, стряхнул с нее крошки от печенья, и хлопнул на стол.
– А! Вот!..
Джарская с интересом заглянула – и тихо обомлела. Документы сами по себе не представляли интереса. Так, бытовуха. Но вот шапки!.. Оборотни, щепетильные к таким моментам, всегда ставят звания внутри стаи на своих бумагах. А в рапортах везде – везде! -стояло, что Эфла ан Аффите маг Ритуала общины Судана. Да что им тут всем сделал этот несчастный Судан, хотелось бы знать?.. Действительно, что?..
Ирина Валерьевна вернулась на ставший уже уютным диванчик, и прямо там принялась раскладывать бумажки. Она поняла, почему Джежоли вызвал ее к себе в кабинет – здесь точно их никто не подслушает, разве что Ожешник, но тот предан своему генералу беззаветно – ничего удивительного, у них тоже некогда был роман, и секретарь, кажется, до сих пор питает к нему какие-то теплые чувства…
Закопавшись по уши в бумаги, Джарская совершенно прослушала вопрос о чае, так что пришлось потом отдирать зефир от зубов.
====== Слово сказано ======
Слово сказано
Приятно откладывать на завтра то,
от чего можно умереть сегодня (Макс Фрай)
Ханаан раскладывал на столе фотографии, придирчиво присматриваясь к каждой. Ему предстояло выбрать, какие пойдут в «боевой листок», как ехидно обзывал новое печатное издание Лионель. Сам он сидел неподалеку, на подоконнике. Закусив ручку – он их вечно грыз – сочинял статью на передовицу. Тихо под нос бормотал, проговаривая про себя отдельные части.
– Как думаешь, — внезапно обратился он к Ханаану – А если мы попробуем взять интервью у кого-нибудь из участников?
– У кого? – меланхолично поинтересовался фотограф – С божьей помощью, те, что вернулись живыми, сейчас очень заняты. Майор Джарская снова заняла пост в секретариате, например, а агент полковника Хьюстона еще не возвращался
– Ха, да он даже вестей не подавал!.. – фыркнул Лионель – Но должен же быть хоть кто-то!.. Командующий?
– Генерал Джежоли? – Ханаан подавил смех – Что ж, попробуй… Если у тебя нет аллергии на зефир, да простит Господь генералу грех чревоугодия, – почему бы и нет?
– Не напоминай – Лионель устало помассировал висок. Посмотрел на товарища
– Я вообще не понимаю, как он мог стать командующим. Там же в голове сплошной вакуум!..
Послушник оторвался от своих фотографий, и поглядел на собеседника. Будто прикидывал – а стоит ли ему говорить то, о чем он думает. Решил, что, очевидно, да, потому что иначе от него не отстанут. Что такое профессиональная приставучесть рассказывать было не надо, тем более ему. А все Фудживары могут идти, и повесится от зависти…
– Не тогда, когда дело касается войны – покачал он головой, от чего его светлые волосы разлохматились. Они всегда сильно электризовались, и торчали в разные стороны, вызывая неприятные ассоциации с Лисом и его динамитным хобби.
– Как это может быть?
– Не знаю. Но к войне у него своеобразный талант, что ли. Как у некоторых к рисованию или музыке. Или ты думал, у оборотней-лисов чувство юмора взыграло?
– Откуда ты это знаешь?
– Оттуда, что я журналист, и прелюбопытный к тому же. Я у них крутился несколько дней, расспрашивал, но ненавязчиво.
Лионель ощутил укол профессиональной ревности. Хоть они и договаривались в случае чего меняться местами, все равно было немного неприятно осознавать, что Ханаан добрался до какой-то информации раньше.
– Ну давай, козыри на стол – с деланным равнодушием предложил Лионель
– Блесни.
– Блестеть особо нечем. Просто он очень удобен для старейшин стаи – другие командующие вечно пытаются раскусить его фокусы, ищут подоплеку действий, ищут тайну, которой на самом деле нет.
– Они полагают, что Джежоли притворяется таким придурком?..
– Да, именно это, прости Господи, они и полагают. Но дело в том, что он такой и есть. Когда, повторяю, дело не касается войны. – Ханаан потянулся, встал, и прошелся по комнате. Нескладный, похожий на куклу на шарнирах, так и не научившийся нести свое тощее тело хоть с каплей грации. И походка. Судя по всему, он так и не отвык от рясы.
– Ты много об этом знаешь
– Ну как, много… — замялся блондин – Не слишком, по правде говоря. Это один из слухов, курсирующих в стенах штаба. Я просто знаю, что он – правда, в отличие от прочих таких же. Погляди – он подошел к шкафу, где неаккуратно были навалены груды папок. Старых и новых, пластиковых и картонных, из них всех лезли какие-то листочки, какие-то бумажки падали на пол, перемешиваясь. Ханаан достал одну из папок, ярко-оранжевую, и предложил собеседнику.
– Это – то, что я накопал по этому оборотню. Гиляр Вальтерович Джежоли – общинный оборотень, его семья – общинные оборотни, он в стае с самого рождения. Штаб в Днепропетровске – центральный, потому что расположен в географическом центре страны. И связи с последними событиями остальные представители оборотней тоже прибыли сюда. Как ты понимаешь, в какой-нибудь Житомир они навряд ли бы намылились…
– Понимаю – кивнул Лионель, жадно пробегая строки глазами. Почерк Ханаана сильно напоминал церковный шрифт с поправкой на врожденную криворукость. У него никогда и ничего не получалось красиво. Кроме фотографий.