Хроники идиотов
Шрифт:
Бежать вдогонку в одиночку смысла не было. Скорее, следовало понять по тревоге лагерь, и быстро собрать отряд. Не то чтобы остатки Новой Волны всерьез беспокоили Ренату, но ей казалось, что будет куда лучше знать, где они, чем не знать этого.
Вернувшись в лагерь, она первым делом принялась расталкивать оглушенную охрану. Когда самый крепкий из парней открыл глаза, и увидел над собой склоненное лицо Ренаты, видимо, он решил, что ему и в забытьи неплохо было. И глаза закрыл обратно. Но с девушкой этот номер не прошел. Она хорошенько дернула парня за ухо, мигом растеряв к нему всю жалость.
– Ты их видел? – без предисловий
– Домой – едва разлепил сухие губы оборотень. Сглотнул и повторил – Домой
Лис всегда отличался талантом страдать фигней с таким умным видом, будто в этом заключен весь смысл мироздания. А серьезные дела наоборот, выполнять как будто случайно, проходя мимо.
Сейчас он с напарником находился в Брассхате, небольшом городе неподалеку от Антверпена. Тяжелый удушливый майский вечер всерьез обещал перейти в грозовую ночь. На краю неба уже отчетливо погромыхивало. Однако, не смотря на этот факт, Вонтола все же собирался уходить.
Рыжий наемник, развалясь среди набросанных на полу в беспорядке подушек, наблюдал за этим процессом. Седой убийца методично проверил ремни и крепления оружия, и то, как оно выходит из ножен. Натянул на руки перчатки, и аккуратно поднял шарф, закрывая большую часть лица. Хотя в такую погоду мудрено встретить случайного прохожего, лучше им все-таки не знать, с кем их столкнула немилосердная судьба.
Вонтола набросил длинный черный плащ, и поднял капюшон. Лис склонил голову набок, прикидывая, какой бы из этого всего получился чудный косплейчик.
– О свет моих очей! – обратился он к тощей спине напарника – Куда тебя несет звезда далеких странствий? Услади мои уши речью о грядущей локализации твоей бесценной тушки?
– Ливерпуль – отозвался тот ничего не выражающим голосом автомата
– Хантингтон-сквэар 229
– У тебя встреча с клиентом?
– Положительно
– А потом ты куда? Опять в Беркендхэд?
– Отрицательно. Целесообразным в данной ситуации будет изъять образцы, оставленные месяц назад в Днепропетровске.
– О! – Лис аж на месте подскочил – Тогда это, прихвати там мою заначку, это возле кладбища. Подберешь мой уборочный сельхозинвентарь, а то я его там забыл, а?..
Седой наемник не счел необходимым отвечать на этот вопрос. В полном молчании закончил сборы и вышел из дому, оставив рыжего в одиночестве. Лис задумчиво поскреб за ухом, попытался вспомнить, что ему сегодня надо бы сделать. Вспоминать получалось с трудом, в голову все время лезли всякие посторонние вещи. Наверное, потому, что со дня смерти Арны он впервые остался по-настоящему один. Те шестнадцать человек, что устраивали за ней погоню, сейчас воодушевленно грызутся между собой, выясняя, кто же по-настоящему прячет форвалаку. Ничего не угрожает ее памяти, ее контракт он закончил.
У самого Лиса сейчас случился редкий день безделья, когда работа не отравляет существование честного нарушителя закона. Белобрысый слинял к заказчику, значит, это надолго…
Гроза таки разразилась. Небо прорезали острые молнии, освещая ненадолго пейзаж каким-то космическим светом. Рыжий прикинул, что лучше выключить электричество добровольно, чем ждать, когда выбьет пробки от перепадов напряжения. В полной темноте устроился на подоконнике, наблюдая за нескончаемыми потоками воды.
Так он сидел довольно долго. Пока в тишине не пробило полночь, и почти сразу за
А может, просто считал целесообразным подождать, пока вода стечет с плаща, и не нести ее в дом…
– Белобрысая скотина… – Лис картинно закрыл глаза ладонью, будто бы не желая даже видеть очередного перла напарника
– Я тебе что сказал принести?! А ты что принес?!!
– Данный предмет является представителем класса уборочного сельскохозяйственного инвентаря – был лаконичный ответ
– Ну даешь! Я просил принести всего лишь навсего те вилы, что неко тырила в Марокко, ня!.. Они в моей заначке были!..
– Это не оговаривалось условиями контракта.
– Нет, ты неподражаем… Заходи уже, чучело…
Лис махнул рукой, и оставил дальнейшие события на совести напарника. Он не сомневался, что события еще крупно об этом пожалеют.
Общаться с Вонтолой в режиме монолога Лис привык давно. А потому совершенно не удивлялся, когда тот его игнорировал на протяжении часов, а иногда и дней, хотя рыжий трепался без умолку. Вот и сейчас – асассин сидел за столом, и что-то писал. Он занимался этим делом со вчерашнего вечера. Лис возился на кухне, ибо на него неожиданно напала хозяйственная муза, и в голову стукнуло помыть раковину и подкрутить сантехнику не взирая на то, что из этого места они оба скоро дернут. В неизвестном, как водится, направлении. Но пока настроение было, следовало его ловить. Рыжий наемник вооружился гаечным ключом и плоскогубцами, и полез под раковину. Дом, в котором они сейчас жили, принадлежал, судя по всему, какому-то одиночке, отправившемуся то ли в отпуск, то ли в командировку. Ну и пусть ломает голову, какая барабашка тут шуровала…
– Кстати, занудище, я вчера звонил Лошадке, ну, то-се, узнать, как он там. Концептуальные контуры поправить, личностную мотивацию посмотреть, голову поморочить… – Лис обернулся через плечо, бросая беглый взгляд на ко всему безучастного Вонтолу. Разумеется, никакой реакции не думало следовать. Три года назад в достопамятном Марокко опытным путем на примере Эфлы ан Аффите было установлено, что даже труп эмоциональнее Волка.
– Ну, поболтали мы о том, о сем… Лучше всего – о сем. Об адекватном восприятии реальности, например. Ну так он знаешь, чего сказал?! Что однажды его революционеры и юные робин-гудовцы упустили Институтского генерала потому, что им на голову упал камин!..
Вонтола продолжал сосредоточено строчить.
– Так я чего думаю, белобрысый, это, наверное, мой камин, который по пути из самолета выпал, помнишь? Вот кто-то в Институте везучий!.. Ой, тут муфту поменять надо! Волк, у тебя, случайно, нет горностаевой муфты? Ну нет так нет, я же просто спросил!.. Да! Так я сбегаю? А то чего добру пропадать-то?..
Вонтола, естественно, опять промолчал в ответ. Да и что было говорить, если все здесь присутствующие как никто знали, что уж кто-кто, а Лис очень даже склонен к тому, чтобы «добро пропадало», ибо никогда не держался за вещи и не придавал им значения.