Хроники Иномирья. Я живу в сказке
Шрифт:
– Ты совсем не думаешь о своем будущем, – она наморщила свой слегка вздернутый носик, будто мои слова дурно пахли. – Человек? Серьезно? На что вы вообще будете жить? Потеснишь родителей на их огороде?
Это было уже слишком. Я застыла, покрепче стиснув зубы, слишком шокированная, чтобы что-то ответить. Но стоило отдать должное Мире, она быстро прочла все по моему лицу, скупо улыбнувшись и дружески похлопав меня по плечу:
– Чего ждёшь? Перерыв скоро закончится – иди напиши объяснительную за прогул.
Уже уходя, она добавила:
– И концерт в
Её шифоновое светло-голубое платье быстро скрылось среди толпы разношерстных студентов. Людей, в своем большинстве. С прошлого года средние и высшие образовательные учреждения заявили о политике иномирьей инклюзивности, но дальше разговоров дело продвигалось слабо. И проблема заключалась не только и не столько в языковом барьере, куда больше о нас говорили наши культурные традиции. Что будет если запереть в одной комнате орка, эльфа и гнома? Да, звучит как начало анекдота, но при любом раскладе продолжение этой истории на шутку не тянуло. Кто не слышал орочьих рыков среди потоковых лекций или гномье бурчание по поводу и без?
На нашем потоке обошлось без "мифических существ", но вот на журфаке компания была более разношерстной. Хотя, даже меня до сих пор вводили в ступор некоторые студенты. Например фавн, который до сих пор не понимали целесообразности ношения верхней одежды. И нижней тоже.
В деканате был только секретарь. Вита. Мы обменялись кивками головы как старые знакомые. Ирония – она принимала мои документы на факультет журналистики, она же отдавала приказ о моем отчислении.
– Опять?
– Нет, – отмахнулась я, – надеюсь на издательстве я задержусь подольше.
– Не будешь создавать нам проблемы, окончишь с отличием.
– Этот урок я выучила.
– Умница. Горжусь тобой, – она поправила очки в тонкой чёрной оправе, слегка сползшие с переносицы. – Многие из вас и после выпуска не понимают, что "свобода слова" всего лишь архаичный оксюморон. В истории остаются сильнейшие, а не тот, кто прав.
Я быстро заполнила объяснительную, параллельно посмотрев в экстренных новостях, что дракона все ещё не поймали. Это могло затянуться – по осени белый норвежский виверн терроризировал город две недели, так как из-за его редкого подвида наряду зачистки запретили применять любые виды физического воздействия. А язык аргументов и убеждения он не понимал.
– И пусть твоя подруга зайдёт.
Слова Виты застали меня уже в дверях. Я обернулась:
– Какая? Мира?
– Да нет же, та, что с журфака. Она должна подписать заявление на летнюю практику, а то пойдёт писать про хоббитский рынок или про рождение единорожки в зоопарке.
Я только начала подбирать верные слова, чтобы объяснить, что мы уже не дружим, но эта мысль мгновенно ускользнула, как только снаружи прозвенел звонок на пару. Мне оставалось лишь торопливо кивнуть, сломя голову бросившись вверх по лестнице на пятый этаж. В этот раз дракон не мог спасти меня от опоздания.
Мужественно отсидев четыре лекции, я приняла волевое решение не идти на ОБЖ.
Нас не учили ориентироваться в лесу по мху или правильно разводить костры. Учебный курс писался экстренно и, будем честны, на коленке, представляя собой многотомник, который до сих пор пополнялся новыми редакциями. «Лесные существа субтропического региона и опасности общения в Иномирье», «Основные правила поведения на открытой воде и существа глубин», «Магическое артефакты и правила реагирования на магические угрозы…» Список был бесконечен и создавалось впечатление, что никому из нас никогда не удастся постичь и половины этих знаний.
И если те, кто пошел в школу после Апокалипсиса, начинали изучать ОБЖ с первого класса, постепенно переходя от веселых комиксов до полноценных инструкций, то на нас, студентов, этот объем информации обрушился разом, погребя под толщей фактов, домыслов и откровенного вранья.
Зачем мне было разбираться кто передо мной – норвежский линорм или белорусский цмок, если эта ящерица и так и так будет пытаться меня съесть? Или какая разница, к какому роду принадлежал эльф – Северному или Южному – раз вели они себя все одинаково высокомерно? К чему были эти сложности? Задача стояла куда уж проще – выжить.
Увидев огромную фигуру орка, следовало тут же менять траекторию движения. Пусть лучше тебя обвинят в отсутствии толерантности, чем его в «нарушении правопорядка». Приметив странное насекомое, держаться подальше. Оно вполне могло оказаться Принцессой Фей, а они не слишком жаловали дихлофос и мухобойки. Да так можно было сказать про все странное и не понятное – игнорируй, избегай, а если не помогло – извиняйся. На всякий случай. Правило Трех И. Поэтому, чему еще могли научить на уроках безопасности? На остаток дня у меня были планы поважнее.
В новом мире я не могла рассчитывать на нормальную работу. И, увы, причина была не в эльфах, орках или драконах. Во всем была виновата я и только я. Найти приличное место в журналистике после моего фиаско не представлялось возможным, поэтому моим карьерным потолком был небольшой журнал «Голоса Перекрестка», рассказывающий о жизни людей и не людей после Апокалипсиса. Весело и позитивно.
Нужно было с чего-то начинать. Вот и я писала про волшебный сказочный мир, которого на самом деле не существовало. Но моя теория была проста – сначала ты пишешь то, что тебе скажут, а потом, однажды, заслужишь право писать то, что хочешь сам. А я только начинала свой творческий путь и не собиралась плакаться по этому поводу. У меня ещё все было впереди. Хорошее или плохое. Я была готова к любому будущему, главное, чтобы в нем нашлось место моим текстам.