Хроники Иномирья. Я живу в сказке
Шрифт:
Зверь замер на несколько секунд, прижавшись к полу, будто пытаясь притупить нашу бдительность, а потом резко рванул вперед, не разбирая дороги. Еще слишком маленький, чтобы перейти на галоп, он все же довольно шустро миновал подпорную колонну, и, громко завыв, помчался вдоль по коридору, вразнобой цокая массивными копыта.
Левис чертыхнулся и вскочил на ноги, резко выбрасывая руку вперед и сжимая пальцы в кулак. Животное впереди взревело еще громче, задергав ногами, но больше не двигаясь с места. Я заворожённо наблюдала, как мощное тело индрика медленно поплыло
– Ты уж извини, но… – Парень не договорил, напрягшись всем телом, чтобы не упустить животное из своего магического капкана.
Я видела, как вздулись и потемнели вены на его руках, резко выделяясь на бледной полупрозрачной коже. По цвету почти сравнявшись с его черным лонгсливом. Он поднял вторую руку, помогая подтянуть сопротивляющегося зверя еще ближе.
– Но ты пахнешь по-другому. Вот он и испугался. Не могла бы ты….
– Да-да, извини.
Не в силах оторвать взгляда от этого противостояния, я медленно попятилась спиной, натолкнулась на стену, и только потом, нехотя развернулась и пошла прочь. Левис редко демонстрировал свою силу, будто пытаясь сойти за обычного парня, но даже такие короткие моменты давали ясно понять, насколько могущественным он был.
– Опять что-то вынюхиваешь?
Я остановилась, мысленно проклиная каждый сделанный шаг. И хоть голоса у братьев звучали очень похожи, но эту интонацию, холодную и угрожающую, ни с чем нельзя было спутать. Борясь с желанием проигнорировать вопрос, я все же нашла в себе силы и развернулась.
Скрестив руки на груди Гравис держался в тени, расслабленно облокотившись о стену. Его волосы, цвета вороного крыла, были идеально уложены, ниспадая на плечи, темные глаза, казалось, светились в полумраке, как у хищника, вышедшего на охоту.
Несмотря на то что они с братом были близнецами, я не могла найти в их внешности ничего схожего. Возможно лишь высокие скулы и волевой резко очерченный подбородок, всегда придававший выражению лица дополнительную строгость. Но если Левис объяснял её некоторой замкнутостью и отстраненностью от внешнего мира, то мрачность его брата говорила лишь об одном – полном презрении к окружающим.
– Я зашла забрать документы.
Его взгляд прошёлся по мне с ног до головы, точно сканер просветив насквозь. Я ощутила его на себе физически, как холодный порыв ветра на разгоряченной коже. Мне стоило больших усилий, чтобы не поежиться и не отвести взгляд. Порой казалось что парень и вовсе читает мои мысли, наперед зная все намерения. Иначе как можно было объяснить то, что при всей его неприязни, он продолжал терпеть мое присутствие. Будь у него хоть малейшее сомнение в моих действиях, угрозы давно бы перешли в нечто более реальное.
– Неужели? И с чего такая срочность?
– Пишу статью для журнала об открытии выставки вегетандров. Левис подготовил для меня общую справку для статьи.
Парень поморщился, отделяясь от тени и, крадучись, приближаясь ко мне.
– О, в этом вы все. С вечными попытками все систематизировать и упорядочить. Загнать в рамки своего примитивного мира. А все что не укладывается в
Его слова, с какой бы злой не были произнесены, уже не могли меня задеть, настолько я привыкла выслушивать подобные обвинения изо дня в день. И если поначалу такие нападки пугали, то сейчас не вызывали ничего кроме раздражения.
– Но в Центральном саду нет клеток, – пролепетала я, зная, о чем он говорит, но не желая признаваться.
– Наш мир гораздо старше вашего, а вы растаскиваете его на сувениры, выставляя на показ как уродцев в цирке.
– Отстань от неё, я сам предложил помощь.
Я не сдержала вздоха облегчения, оборачиваясь и расплываясь в улыбке при виде светловолосого брата. Он выглядел уставшим – платиновый пряди торчали в разные стороны, рукава кофты были закаты по локоть, а темно-синие джинсы испачканы в грязи.
– Я хочу, чтоб люди научились понимать наш мир. Это первый шаг к принятию.
– Ты наивен или попросту глуп, – парировал Гравис. – Все незнакомое вызывает у них страх, а страх всегда порождает ненависть. Если бы это было не так, у нас с тобой не нашлось бы работы.
– Это замкнутый круг. Пока наш мир уничтожает их, они будут стремиться уничтожить нас. Как эти существа опасны для мира людей, так и люди опасны для них. Мы должны провести черту между ними, должны установить правила.
– Мир не будет прежним, – в голосе Грависа не слышалось сожаления, только вызов и какая-то маниакальная потребность в противостоянии. – Ты лишь откладываешь неизбежное.
– Неизбежное? – встрепенулась я, не совсем понимая, о чем говорят братья. – Что неизбежное?
– Ничего, – Левис бросил на брата неодобрительный взгляд, но тот в ответ только хищно ухмыльнулся. – И вместо того, чтобы разводить здесь демагогию, кому-то стоит проверить лингбакра.
– Вы его поймали?!
– Его не нужно ловить, – сквозь зубы процедил Гравис, проходя мимо меня, намеренно близко, касаясь плечом моего плеча. – Он разумное существо.
– Которое ест людей! – не выдержала я.
– Только тех, кто ниже его по интеллекту и не может отличить животное от куска земли.
– Гравис!
Тот лишь громко расхохотался, и, не обернувшись, направился в южное крыло, там, где размещались плавучие доки.
Мы оба молчали, пока его шаги окончательно не стихли, оставив после себя только фантомное эхо.
– Не принимай близко к сердцу, – наконец нарушил молчание Левис, – он говорит так не со зла. Все наши поступки продиктованы страхом.
Я кивнула, хотя и очень сомневалась, что такой как Гравис мог вообще чего-то бояться. Мне доводилось видеть, как он усмирял новоприбывших существ в питомнике – если его брат пытался получить их доверия, то этот колдун шел коротким путем, обретая контроль силой.
– Я бы хотел, чтобы ты согласовала со мной статью перед печатью.
Пройдя в кабинет, светловолосый парень взял в руки большую серую папку, больше похожую на полноценный архив в несколько томов. Я переняла ее, ощущая на себе всю тяжесть этих знаний.