Хроники Израиля: Кому нужны герои. Книга вторая
Шрифт:
И вот настал день, когда она, забрав детей и послав Дана к черту, уехала в Америку, к отцу, известному адвокату.
Потом Элен сделала неплохую карьеру. Стала профессором кафедры английской литературы в Стэнфордском университете. Вновь вышла замуж. И опять за еврея. Видно, пребывание в Израиле затронуло какие-то глубины ее души. Бен-Амоцу она оставила все имущество, не потребовала алиментов. Просто навсегда ушла из его жизни, тихо прикрыв за собой дверь.
Она не возражала, чтобы Дан поддерживал контакты с детьми, но он этого не хотел. Ей же написал несколько писем. Она не ответила.
Уже
В 1992 году израильский журналист Амнон Данкнер опубликовал биографию Дана Бен-Амоца. Книга эта сразу же стала бестселлером. Прочитавший ее инспектор полиции сказал: «Если бы Дан был жив, я привлек бы его к уголовной ответственности за употребление наркотиков и растление малолетних».
Данкнер и Бен-Амоц часто развлекались вместе. Как-то, за год до смерти, Бен-Амоц сказал приятелю:
— У тебя бойкое перо. Почему бы тебе не написать мою биографию?
— Ты это серьезно? — удивился Данкнер.
— Вполне.
Бен-Амоц уже знал, что он неизлечимо болен. Данкнер подумал и согласился. Но поставил условие, что Дан будет с ним сотрудничать и расскажет ему все, что он пожелает знать.
Бен-Амоц условие принял. И очень скоро пожалел об этом.
Данкнер вцепился в него, как бульдог. Их застольные беседы превратились в интервью, похожие на допросы. Напрасно Дан пытался что-то скрыть, переиначить, приукрасить. Данкнер неизменно докапывался до истины. Поняв, что проигрывает поединок со своим биографом, Дан стал избегать его.
Летом 1989 года Дан Бен-Амоц устроил для друзей прощальный вечер. В его доме в Яффо собрались писатели, журналисты, художники, светские знаменитости и несколько женщин, которых он когда-то любил.
Это был последний его бенефис и прощание с жизнью. Рак уже пожирал его изнутри. Отринув мир страстей, суеты, книг и любовного пота, Дан Бен-Амоц приготовился остаться наедине со смертью.
Дан прочел присутствующим отрывок из своего рассказа о том, как он прощался со своей матерью в гостинице во Львове в 1938 году. Мать прижимала сына к груди и шептала на идише нежные слова. Им больше не суждено было встретиться. Вся семья Дана погибла в Катастрофе, превратилась в легкий дым над крематорием…
Дан читал и плакал. Плакали все. Подозрительно чесались глаза и у Амнона Данкнера, но он сдержал слезы, потрясенный неожиданным озарением. Данкнер вдруг понял, что Дан был любовником своей матери…
Вернувшись домой, Данкнер всю ночь перечитывал книги Бен-Амоца, ища подтверждения своей догадке. И нашел. И открыл жуткую тайну Дана, являющуюся ключом к пониманию его личности.
На следующий день рано утром Данкнер пришел к Бен-Амоцу и рассказал о своем открытии. Дан сидел окаменевший. Потом зарыдал, забился на полу, как в припадке падучей, норовя размозжить голову о стенку.
Наконец стал говорить,
Дан Бен-Амоц родился в 1924 году в местечке Ровно. Родители, Захария и Этель Тегелимзейгер, назвали сына Моше.
Ровно населяли преимущественно евреи. Сотни таких еврейских местечек были разбросаны по территории тогдашней Польши.
Отец, владелец мясного магазина, с утра до вечера занимался своим бизнесом.
О матери Дана — разговор особый. Это была женщина дородная, осанистая, с легкой поступью и тяжелым шлемом темных волос. Было в ее глазах что-то, вызывавшее смутное раздражение и беспокойство. Захария был ее вторым мужем. О первом муже Этель мы знаем лишь то, что она вышла за него в 16 лет. Через год он умер от чахотки. Узнав о его смерти, Этель пришла в исступление. Ворвалась в комнату, где остывало тело, схватила плевательницу, которой пользовался чахоточный, и с воплем: «Не хочу больше жить!» — осушила ее, как стакан водки.
Женщина, способная на такой поступок, способна на все. Изнывая от безделья в пронафталиненном доме, Этель занялась сексуальным воспитанием рано повзрослевшего сына.
Данкнер подробно описывает, как это произошло. Нас же интересуют последствия.
Благодаря Фрейду, мы многое знаем о тайниках наших душ, где притаились, кривляясь, хихикающие призраки. Древние дикарские инстинкты у нас в крови, и никакой налет культуры не может оградить человека от рецидива варварских чувств и вожделений. Хорошо, если их удается контролировать и направлять в нужное русло.
Дан Бен-Амоц всю жизнь играл, и первая его роль была сыграна в драме об Эдипе, что во многом предопределило его судьбу. Овладев матерью, он предал отца и всю жизнь потом мучился чувством вины. Пережитой в детстве драмой объясняется и его отношение к женщинам, в которых он видел одновременно возвышенное и низменное начало.
Дом не может долго хранить секреты от домочадцев. Захария стал подозревать, что в его доме творится нечто ужасное. Он любил и жену, и сына. И решил проблему по-своему. Дан был отторгнут от семейного очага и отправлен в подмандатную Палестину. Было ему всего 14 лет. Через год семья его оказалась в эпицентре Катастрофы.
Прибыв в Эрец-Исраэль, Дан в первую очередь решил избавиться от фамилии Тегелимзейгер, единственного отцовского наследства. А заодно и от имени Моше, которое ему тоже не нравилось. Случай вскоре представился. Дан вместе с группой еврейской молодежи из диаспоры был отправлен на учебу в интернат в Бейт-Шемене. В группе этой считался лидером эрудированный подтянутый подросток. Звали его Шимоном Перским.
Знакомясь с учениками, директор интерната сказал, поморщившись:
— Что у вас у всех за ужасные имена! Выберите себе ивритские фамилии.