Хроники Кадуола
Шрифт:
«У нас есть несколько таких гостиниц, разбросанных по территории Дьюкаса, — вставил Эгон Тамм. — Мы называем их заповедными приютами».
«Если позволит время, я хотел бы навестить некоторые из них, — повернулся к нему Бардьюс. — Я уже познакомился с гостиницей «Араминта». Должен признаться, в ней мало любопытного, она даже несколько устарела».
«Устарела — как и все остальное на станции Араминта!» — фыркнула Клайти Вержанс.
Глоуэн сказал: «Гостиница действительно выглядит ужасно. Ее строили и перестраивали из поколения в поколение, добавляя то пристройку, то этаж.
Эгон Тамм повернулся к Глоуэну: «Пожалуй, наступило самое удобное время для того, чтобы прочесть завещание Флоресте».
«Я не прочь — если оно кого-нибудь интересует».
«Меня оно интересует», — обронила Клайти Вержанс.
«И меня», — добавил Джулиан.
«Как вам угодно». Глоуэн достал письмо из кармана: «Я пропущу несколько строк — по нескольким причинам — но, думаю, вам покажется достаточно любопытным и то, что я могу прочесть».
Смотрительница Вержанс тут же ощетинилась: «Читай все до последнего слова! Не вижу никаких причин что-либо опускать. Все присутствующие — высокопоставленные служащие управления Заповедника или люди, полностью заслуживающие доверия».
«Надеюсь, одно не исключает другое, тетушка», — не удержался Джулиан.
«Я прочту столько, сколько возможно», — заключил Глоуэн. Открыв конверт, он достал письмо и стал читать, пропуская разделы, относившиеся к Шаттораку и к Чилке. Джулиан слушал с высокомерной улыбочкой; смотрительница Вержанс время от времени досадливо прищелкивала языком. Бардьюс отнесся к завещанию Флоресте с вежливым любопытством, тогда как Флиц повернулась к лагуне и смотрела в горизонт. Смотритель Фергюс и его жена иногда не могли сдержать приглушенные возгласы возмущения.
Закончив чтение, Глоуэн сразу сложил письмо и спрятал его за пазухой. Уайлдер Фергюс обратился к смотрительнице Вержанс: «И эти мерзавцы — ваши союзники? Вы и все остальные жмоты — просто глупцы!»
«Члены партии ЖМО, будьте так добры», — пробормотал сквозь зубы Джулиан Бохост.
Клайти Вержанс тяжело вздохнула: «Я редко ошибаюсь в своей оценке человеческих характеров! Флоресте очевидно исказил события или писал под диктовку отдела B. Вполне возможно, что все это так называемое «завещание» — наглая подделка».
Эгон Тамм произнес: «Госпожа Вержанс, такие обвинения нельзя выдвигать без достаточных оснований. По существу, вы только что нанесли клеветническое оскорбление капитану Клаттоку».
«Хмф! Даже если это не подделка, факт остается фактом: письмо не соответствует моим представлениям о положении дел».
Глоуэн спросил самым невинным тоном: «А вы знакомы с Титусом Зигони и его женой Смонни — урожденной, к сожалению, Симонеттой Клатток?»
«Нет, лично не знакома. Их благородные поступки, однако, служат достаточным свидетельством их намерений и характера. Совершенно очевидно, что они борются против угнетателей за правое дело, за справедливость и демократию!»
Глоуэн повернулся к Эгону Тамму: «Консерватор, прошу меня извинить — мне пора возвращаться в управление. Госпожа Кора, благодарю
Глава 2
1
В два часа после полуночи на станции Араминта было тихо и темно — только несколько желтых фонарей горели вдоль Приречной и Пляжной дорог. Лорка и Синг закатились за западные холмы; в черном небе сверкали, радужно переливаясь, струящиеся обильным потоком звезды Пряди Мирцеи.
Приглядевшись, в глубоких тенях на заднем дворе за ангарами аэропорта можно было заметить какое-то движение. Тихо поднялись ворота ангара — Глоуэн и Чилке выкатили наружу модифицированный автолет «Скайри». На шасси были закреплены поплавки, на платформе — новая кабина; на кормовой палубе стоял надежно привязанный тросами гусеничный вездеход. Кроме того, платформа и шасси были оснащены, по возможности, обтекателями.
Глоуэн совершил обход летательного аппарата и не нашел ничего, что заставило бы его отказаться от своих намерений. Чилке произнес: «Последнее напутствие, Глоуэн. У меня в кабинете хранится бутылка очень старого, очень дорогого «Дамарского янтаря». Мы разопьем ее после твоего возвращения».
«Прекрасная мысль!»
«С другой стороны, мы могли бы распить ее и сейчас — чтобы опередить события, так сказать».
«Лучше это сделать, когда я вернусь».
«Похвальный, оптимистический подход! — одобрил Чилке. — Ну что ж, тебе пора вылетать. Путь не близкий, а «Скайри» — тихоходная машина. Я заставлю Бенджами весь день заниматься инвентаризацией на складе, так что в этом отношении тебе ничто не угрожает».
Глоуэн забрался в кабину, махнул рукой на прощание и поднял «Скайри» в воздух.
Внизу тлели желтые огни станции Араминта. Глоуэн взял курс на запад, чтобы пролететь над всем Дьюкасом на минимальной высоте вдоль предгорий высокого Мальдунского хребта, а затем пересечь огромный Западный океан по пути к берегам Эксе.
Тусклое зарево уличных фонарей исчезло за кормой; «Скайри» тихо плыл в ночном небе с максимальной возможной скоростью. Не зная, чем заняться, Глоуэн растянулся на сиденье, слегка опустив спинку, завернулся в плащ и попробовал заснуть.
Его разбудил бледный рассвет. Взглянув в окно, он увидел внизу поросшие лесом холмы. Судя по карте, они назывались «Синдиками»; к югу грозной тенью возвышалась Джазовая гора.
Ближе к вечеру того же дня «Скайри» пролетел над западным побережьем Дьюкаса — вереницей низких утесов с белой полосой морской пены у подножья, отделявшей материк от ленивых синих волн. Далеко на запад выступал мыс Тирнитиса; за ним простирался бескрайний водный простор. Глоуэн снизился и уточнил курс — «Скайри» повернул на запад-юго-запад, скользя по воздуху в пятидесяти метрах над широкими и длинными валами Западного океана. Этот курс должен был привести его к восточному берегу Эксе, туда, где в океан впадала великая река Вертес.