Хроники Книжника. Странник
Шрифт:
Да, я приукрасил наш с Матиасом подвиг, не упомянув его. Согласен, это не очень красиво с моей стороны. Но этот старикан начинал действовать мне на нервы. Если он такой умный – какого хрена сам не понял, что это волколак?
Васко, услышав мои слова, усмехнулся в бороду, а староста только уважительно крякнул. Старик же, пожевав губу, все-таки соизволил представиться:
– Меня зовут Энделлар Ремуа. Я – местный целитель. И я никогда не слышал, чтобы…
– Прошу прощения, Энделлар, – вновь перебил я его, и старик покрылся пунцовыми пятнами от такой бестактности, – А давно ли вы выбирались за пределы деревни? Или изучали бестиарии, которые составляли маги-путешественники?
Вопросы повисли в воздухе. Старик, прикусив язык, ничего не ответил
– Ваша деревня стала охотничьими угодьями оборотня, в этом нет никаких сомнений. То, как Логан описал бестию, характер убийств и ран, размер клыков и когтей твари, съеденные сердца и печени – все это напрямую говорит о том, что именно волколак поселился где-то неподалеку.
– А головы? – уточнил староста.
– Скорее всего, их волколак забирает в качестве трофеев, – я покрутил кинжал между пальцев, – Но я начну издалека. Видите ли, среди оборотней бывают различия. Есть совершенно дикие, которые родились в звериной форме. Они больше похожи на животных по своему строению и повадкам, и не подходят под то описание, которое дал мне Логан, видевший с вышки, как тварь разорвала свою последнюю жертву. Есть те, кто провел часть жизни человеком, но заразился ликантропией, – увидев непонимающие взгляды, я пояснил, – Это болезнь, которая полностью меняет структуру человеческого тела. Постепенно. Сначала зараженный отказывается от растительной пищи. Затем его не устраивает приготовленное мясо, и он, втайне от домашних или друзей, начинает есть его сырым. Это усугубляет ситуацию, и изменения ускоряются. В определенный момент зараженный ликантропией просто не может наесться, и тогда происходит полная трансформация его тела. Оно меняется под воздействием болезни, и в итоге получается такая тварь, которая не хочет есть ничего. Кроме человечины.
Я посмотрел на лица присутствующих. Они были бледны – белее мела, кажется, так говорят? Но жалеть взрослых мужиков, подбирая слова, я не собирался – пусть лучше узнают, как все обстоит на самом деле, поэтому продолжил:
– Самое страшное, что те оборотни, которые когда-то были людьми, долгое время живут в той округе, где их застало превращение. То есть, они не меняют ареал обитания, пока не сожрут в нем всех людей, до которых могут дотянуться, и лишь потом отправятся на поиски новых охотничьих угодий. Или пока их не убъют.
– Господин магик, – подал голос Васко, – Вы хотите сказать, что один из жителей нашей деревни стал такой тварью?
– Так и есть, – согласился я.
– Но у нас никто не пропадал до того, как начались нападения. Да и никто не требовал сырого мяса. У нас все на виду, и…
– Уверен, что все на виду? – уточнил я, – Тогда объясни, почему вы нашли останки всех жертв твари, а останков кузнеца – нигде нет? Готов поспорить, что он жил бобылем, без семьи. Я прав?
Васко, округлив глаза, медленно кивнул, а я задал последний интересующий меня вопрос:
– А примерно за пару месяцев до нападений, он куда-то уезжал? Куда-то далеко?
Староста переглянулся с главным охотником, и ответил:
– Д-да, на восток. Где-то в Лесном краю у него живет дочь, он ее навещал.
– В Лесном краю, – пробормотал я больше для себя, чем для остальных – Примерно там, где появился тот несчастный вампир. Интересное совпадение. Наверняка где-то там он и подхватил эту заразу. А так как жил один – умудрялся долгое время скрывать странности своего поведения. Наверняка бедный мужик даже не подозревал, чем заразился, а потом… Потом разум Зверя полностью поглотил разум человека.
За столом воцарилось молчание, которое в этот раз нарушил целитель:
– Хм, простите мне мой скепсис вначале разговора, молодой человек. Кажется, вы и правда знаете, о чем говорите. Но всех нас мучает вопрос – куда пропали головы убитых?
– Этого я не знаю. Возможно, волколак забрал их с собой. Не спрашивайте, зачем, на этот вопрос я вам не отвечу. Но кое-что могу сказать наверняка – нужно как можно быстрее выследить это создание
– А… – начал было Васко, но я и так знал, что он спросит, поэтому ответил, не дослушав вопроса.
– Нет, уважаемый Васко, спасти кузнеца уже нельзя. После заражения этой болезнью у человека нет обратного пути. Все попытки излечить ликантропию, о которых я читал, закончились полным провалом. А зачастую – и новыми жертвами. Поэтому рисковать мы не будем.
– Хорошо, – кивнул староста, – Как можно убить это создание? И главное – как его выследить?
– Убить… – я вспомнил пожелтевшие страницы бестиария, который листал в библиотеке академии, – Убить одновременно легко, и трудно. У оборотней очень мощная регенерация тканей. Вижу, господин Энделлар меня понимает. Чтобы не тратить ваше время, объясню по-простому – раны на волколаках затягиваются в десятки раз быстрее, чем на собаках или волках. Это же касается и внутренних органов – проткнете сердце – ничего не произойдет, оборотень просто разорвет вас на части, вырвет клинок из груди и убежит, а поврежденное сердце само излечит себя уже через пару часов. А еще у ликантропов есть неприятная особенность – они могут восстанавливать свои конечности, даже если их отрубить целиком.
– Но что же нам тогда делать!? Неужели единственный вариант – покинуть дома и отправиться жить в другие поселения?!
– Неужели вы и правда на такое решитесь? – удивился я, – Сейчас зима. Далеко ли вы уедете? Да и кто вас примет? Всех в разных местах? Это глупо, оборотень просто пойдет по следу, и вы станете для него еще более легкой добычей, чем сейчас. Бегство ничего не решит.
– Но вы сами сказали…
– Я сказал, что убить волколака – трудно. Но это возможно. Несколько профессиональных фехтовальщиков (лучше всего – десяток или два) могли бы покрошить тварь в капусту. Не обошлось бы без нескольких смертей, но… Самый верный способ – отрезать голову. Без постоянной работы мозга ликантроп не сможет восстанавливать свое тело. Но чтобы сделать это, нужно очень сильно постараться и обездвижить оборотня. В идеале можно попробовать запереть его в какой-нибудь пещере – завалить выход камнями или подпереть огромным валуном. Но это практически невозможно сделать сейчас – слишком маломы знаем о том, где эта тварь обитает. Также можно попробовать сжечь волколака, или утопить его, но гарантии, что это поможет, я дать не могу – ни одного подобного случая задокументировано не было. Так что у нас, теоретически, остается лишь один способ, о котором я уже упоминал – отрезать оборотню голову. Но для этого его нужно сначала выследить и подобраться достаточно близко. Или обездвижить.
– И как нам это сделать? – вновь подал голос староста, но я держался уже из последних сил, и у меня не было никакого желания продолжать разговор прямо сейчас. В то, что оборотень вернется сегодня, я совершенно не верил. Глаза не просто слипались – веки со страшной силой стремились закрыться, и я чувствовал такую усталость, какую не ощущал уже очень давно.
– Простите, мастер Корхен, я не спал почти сутки. Мысли путаются, и продолжать этот разговор сейчас – значит допускать ошибки в суждениях. Для нас всех это может обернуться смертью. Предлагаю лечь спать, а поутру мы снова соберемся, и обсудим, как нам заманить ликантропа в ловушку. А пока прошу меня простить, – я поднялся из-за стола и, не прощаясь, побрел в тот угол общей части дома, где мне расстелили постель. Добравшись до него, я с удивлением увидел, что Сейвал и Финвал не спят. Предвосхищая их вопросы, я пробормотал:
– Все расскажу завтра, – и отключился, едва принял горизонтальное положение.
Глава 3
Следы в снегу
— Из-за этого человека погибли трое ваших людей, и один остался калекой, верно?
– В этом не было вины магика, ваша светлость.
– Поясните?
— Он предложил план. Мы с ним согласились. Он никого не заставлял идти с собой.
– Но вы все же пошли.
— Магик был уверен в том, что справится с волколаком.