Хроники Люцериуса Великолепного
Шрифт:
– У меня есть немного золота.
– Не надо.
– Жемчуг и красивые кораллы!
– Не надо, сказал же.
– Я могу научить тебя особому умению для ловли монстров и…
– Не надо!
– Спасибо! Спасибо тебе, мой добрый друг Люц! Я никогда не забуду твою доброту!
– Да на здоровье. Совсем забыл – не стоит ждать чего-то или кого-то. Не мужское это дело. Подними зад, собери сумку – и отправляйся ее искать. А как найдешь – за шкирку и под венец. Ну ты понял…
– Мы были с ней помолвлены судьбою! И дали обещанье при свете звезд! Коль хочешь ты услышать историю мою, то я….
– Не-не-не! Удачи тебе, Бромьер. И не забудь выяснить у старого рыбака Буона у кого именно он купил первый навес с жаровней и куда потом продавец подевался –
Засим попрощавшись, Люц покинул пляж и углубился в лабиринт улиц и переулков Яслей. Он уже не видел, как человек с лисьим лицом поспешно собрал в мешок несколько вещей из-под навеса, после чего помчался к дому Буона.
Люц шел в гости к Луону. Надо же помочь человеку выбраться из беды – ведь у него было хоть одно, но неоспоримое достоинство – он любил книги. Любил по-настоящему. Хотя его выбор меню на ужин просто ужасен, а пение отвратительно.
Через час Люц вернулся на пляж. Полуорк снова был спокоен и даже расслаблен, благостно щурился на солнце, медленно шагая к торгующему бамбуковыми клетками старику. Над Яслями больше не вздымалось ни дымка – последний очажок пламени Люц потушил самолично, сбив огонь с жухлой травы, чтобы он не перекинулся на растянутые между пальмами парусиновые гамаки. Многие игроки получили благодарность от «местных» за помощь в тушении пожара, стражники сновали по улицам как растревоженные гудящие шмели, останавливая каждого встречного и задавая опасные вопросы. Их интересовало время, когда полыхнул первый пожар – не видел ли кто кого-нибудь? Но Люц был безмятежен – он прекрасно умел выбирать нужный момент. И был уверен, что его не увидел никто – даже несущие дозор стражники на вершинах стенных сторожевых башен по периметру Яслей.
Где-то в центре квартала безутешно рыдал упавший на колени грузный седовласый мужчина Вопаймугнуций, смотрящий на залитое водой пепелище – все, что осталось от любимого флигелька с книгами и спрятанным в сундуке сокровищем. Вопаймугнуций влюбился в изображенную на перламутре красавицу с первого взгляда. Он мечтал найти девушку, но не знал откуда начать и долгие вечера проводил в полутемном флигеле, смотря на перламутровую миниатюру с прелестницей и запоем читая романтические книги.
Саму миниатюру Вопаймугнуций получил от пьяного Буона в уплату за навес. На следующий день старый рыбак опомнился, прибежал было обратно, но было поздно. И вспыхнула вражда… Да и сам влюбившийся квартальный пару раз подступал к Буону, пытался вызнать откуда у него появилась вещица, но рыбак сыпал лишь проклятьями и ничего добиться не удалось. И вот тогда обезумевший квартальный пошел на преступление – замаскировался под незнакомца с пышной черной бородой, опоил бедолагу Луона и вызнал у него место семейного тайника. Вопаймугнуцию были нужны не деньги – он жаждал найти вещи или документы связанные с перламутровой вещицей чудом попавшей в его руки и сведшей его с ума. Но в тайнике обнаружились лишь монеты. Бесполезные деньги. А теперь в огне пожара пропало вообще все…
В паре улиц от центра на коленях стоял еще один седовласый мужчина. Широкоплечий, с грубыми ладонями баюкающими почти пустую бутылку рома. Перед ним лежал пустой платок – в него еще недавно была завернута черная каменная шкатулка, внезапно пропавшая всего пару часов назад. Во время пожара, когда он, старый дурак Буон, не удержался от темного соблазна и побежал посмотреть, как горит дом недруга Вопаймугнуция. А когда вернулся, увидел распахнутую дверь в сарай и лежащий на пороге платок. Тайник обнаружили и опустошили – это стало ясно сразу, а увиденная в углу сарая глубокая яма подтвердила – здесь побывал вор. И вор умный, безошибочно и быстро нашедший нужный угол. И теперь Буон заливал горе крепким ромом, а его мысли крутились вокруг старшего сына, изгнанного давным-давно из отчего дома за большую оплошность – сын Луон растрепал слишком многое и их ограбили, а затем выставили посмешищем. Но Луон давно
Когда старый Буон с бульканьем допивал остатки рома, скрипнула калитка, и во двор робко шагнула знакомая фигура.
Луон…
Старый рыбак взглянул на сына без прежней вражды во взоре, хотел что-то сказать, но тут увидел в руках сына несколько вещей и у него отнялся язык – черная борода, высокая мятая шляпа, странной формы бутылочка и пронзительно знакомый мешок из толстой потрепанной ткани. Мешок! Тот самый, что пропал из тайника давным-давно – именно в нем хранились все семейные сбережения.
– Отец… - робко и хрипло произнес Луон.
– Ты проходи – столь же хрипло произнес старый Буон – Чего на пороге стоять. Проходи,… сынок…
В это же время к дому Буона спешил худой человек с лисьим лицом, держащий в руке красиво завернутые предметы – подарки для старого рыбака. Бромьер спешил расспросить Буона – ему было нужно имя. Имя того, кто продал бывшему рыбаку первый навес с жаровней. Бромьер не поскупился на подарки, а еще он собирался рассказать свою пронзительную историю разрушенной любви, которая правдива до последнего слова и может тронуть самое черствое сердце. Он молчал долгие годы, просто живя на пляже под стареньким тентом и бросая в воду камешки и шарики…. Он молчал и надеялся. Но теперь пришло время действий. Он больше не будет молчать – он станет рассказывать и расспрашивать. А затем отправится в путь на поиски второй половины перламутрового медальона. Бромьер не отказался бы взять с собою в путь того умного и загадочного полуорка с синими глазами и пышным именем. Но Люцериус Великолепный и выслушать не пожелал Бромьера… воистину поразительный полуорк! Видать его ждет интересное будущее… очень интересное будущее…
Прикупив у старика две новые клетки, Люц зашел в воду по плечи и принялся ловить улиток и крабов. Сегодня ему надо добраться до достижения «Краболов» второго ранга. А также поймать тысчонку улиток. Прогресс не должен замирать никогда. Он позволил себе прерваться из-за накатившего приступа скуки, но теперь был рад возвращению к монотонным занятиям.
Старушка… старая гнома Кулиена. Лишь ее имя задержалось в королевском мозгу полуорка. К ней он изволит заглянуть к полднику. Часам к четырем. На картошку по семейному рецепту и за книгами. И вернет старой гноме одну семейную реликвию – немного смешную, но, несомненно, ценную. Ах Вопаймугнуций, ах ты ж старый и жадный хмырь. Все беды одного квартала сосредоточились на тебе. Как же ты жил и проклятий не боялся? Но, как думается, уже сегодня к вечеру власть в Яслях сменится….
– Ну здравствуй, бабуля – прогремел входящий во двор полуорк, что с досадой покосился на калитку – никто не поспешил отворить ее перед будущим королем, а она сама и не подумала распахнуться. Все приходится делать самому….
– Здравствуй, здравствуй – всплеснула руками старая гнома – Проходи, проходи, милок. Думала, ты уж и не заглянешь.
– Заглянуть? Нет. Я не заглядываю, а бросаю исполненный ленивой презрительности взгляд – ответил Люц, подходя к грубо отесанному камню-столу.
– Опять тебе солнышко голову зеленую нагрело – сокрушенно вздохнула старушка – Полить водичкой ледяной головушку?
– Не надо, бабуля! Обойдемся без деревенских непочтительных омовений. Вот, держи, бабуля Кулиена. Оно?
Взглянув на зажатый в зеленой лапище полуорка продолговатый предмет Кулиена так и охнула, без сил опустившись на каменный табурет. Люц показывал старой гноме искусно выполненную книжную закладку. Тоненькую, пятицветную, с тонко сделанными надписями на гномьем языке. Каждый цвет – один металл. Золото, серебро, красная медь, галлий и мифрил. Все пять металлов идут поочередно. А вместе все выглядит как тонюсенькая металлическая пластинка с круглым отверстием в верхнем углу, сквозь которое продет красный шнурок оканчивающийся пышной метелкой.