Хроники Мастерграда. Книги 1-4
Шрифт:
– Ишь ты, – царевна восторженно выдохнула, глаза ее горели восторгом, словно у ребенка, услышавшего чудесную сказку. Город дивный из-за тридевяти земель, полный диковинок…
– А живет там кто?
– Люди православные, говорят по-русски, но немного чудно, но не это самое важное! – стольник остановился, ожидая реакцию всесильной правительницы Русского царства.
Дождавшись заинтересованного взгляда царевны, тонко и немного злобно усмехнувшись, продолжил:
– Пришла мне такая мысль. Делают пришельцы хитрого устройства мушкеты, стреляющие на версту и более. Сказывают оные, в любую цель попадают точно. А Петр ходит по Коломенскому без опаски, да и кто сможет что понять,
Глаза царевны сузились, она размышляла. Взгляд Софьи скользнул по красному углу. Аскетичный лик Христа с почерневшей от времени иконы кротко и укоризненно смотрел на царевну. Отвернулась. Зло конечно, но куда царям без него? Чай вымолит прощение божье. Глубоко и печально вздохнула. Ох грехи наши тяжкие! А ведь вправду никто не поймет, кто убил Милославское семя. Один выстрел, и она навсегда избавится от волчонка, Иван болен и кроток, проблем не принесет. С другой стороны, скоро узнают, что дальнобойные мушкеты есть только у пришельцев. Значит, и вину за убийство, если что, будет легко на них свалить! Решено, отправить к пришельцам подсылов с заданием любой ценой нанять стрельца искусного и привести в Москву. А там посмотрим, что это за мушкеты, и что за людишки появились на окраине уральской.
Софья взглянула на фаворита, тот преданно смотрел на повелительницу.
Молча поманив стольника к себе, царевна, обдавая пылающим дыханием, зашептала советнику на ухо…
Из писанного по латыни письма французского военного инженера Галларта, адресованного в королевство Польское в Варшаву:
… А еще брат Вуйчик, спешу проинформировать вас о доподлинном и преудивительном случае. Известные вам купцы Строгановы донесли в царскую канцелярию, что на Урале неведомо откуда появился город. Живут там искусные мастера, владеющие секретом изготовления больших зеркал. Ежели сие правда, то это серьезная угроза европейской негоциации и интересам наших друзей с острова Мурано. Город сей населен такими-же moskovit, как и остальная Russie, но жители его не подчиняются Tsar. А еще донесли престранные слухи, якобы есть у них летающие корабли, что, несомненно, полная глупость, ибо даже в просвещенных странах таковых не имеется. По своей природной склонности ко злу moskovit пытаются обмануть просвещенные народы, о чем душа моя скорбит, видя столь низкое падение нравов столь близко к Европе. Тем не менее город сей представляет интерес и посему прошу вас спросить брата провинциала, как следует мне поступить.
За сим молю Господа, чтобы он поддерживал вас, брат Вуйчик, своей святой охраной.
Провинциал – руководитель ордена иезуитов в пределах определенной территории, образующей провинцию.
Словно круги после упавшего в воду камня множились события, меняющие мир конца семнадцатого века, переделывающее самим фактом появления города попаданцев.
***
В комнате отдыха Иван Савелович мирно попивал чаек с медом. А почему бы не отдохнуть, если строительная лихорадка и штурмовщина ввода в работу экспериментальной мартеновской печи и первых плавок, уже закончились? Дверь распахнулась, в комнату юркнул только устроившийся на работу после кратких курсов парень. Савелович знал только имя: Сашок.
– Главный инженер зовет в цех, срочно, – крикнул заполошно, шмыгнул вечно красным носом и, не дожидаясь ответа, выскочил в дверь, громко хлопнув.
«От блин, балаболы! Опять без меня не могут! Даже чай спокойно не дадут попить!», – проворчал про себя Иван Савелович, но в то же время с некоторой гордостью. Не торопясь,
У ощутимо пыхающего жаром ковша стоял взъерошенный главный инженер в окружении всех имевших опыт в металлургии «аксакалов».
– Все вроде? – не дожидаясь ответа, заговорил нервно и дергано, – Прозевали козла (остаток металла, застывший в объеме печи или ковша)! Черт! А плавку задерживать никак нельзя! Что делать будем?
Он замолчал и с выжидательным выражением лица посмотрел на старых, опытных металлургов. Сам главный инженер, хотя и имел высшее образование, но в сфере, далекой от металлургии, и сейчас осваивал азы профессии. Впрочем, не один он здесь такой, большинство рабочих и инженеров экспериментального цеха впервые познакомились с мартеновской печью вживую, а не на экране телевизора, только после Переноса. Кадровых металлургов в городе раз два и обчелся.
«Аксакалы» заскребли в затылках. Иван Савелович первым нарушил молчание.
– Козел значит… это плохо, но не смертельно. Можно его и вручную сбить!
– Сдурел Савелович? – главный инженер отрицательно покачал головой, – Ковш – раскаленный, а ждать пока остынет нет времени. Директор сказал, что хотите делайте, но, чтобы вторую плавку сегодня начали!
– Не сомневайтесь, Александр Петрович, не впервой! – Иван Савелович немного снисходительно улыбнулся, – Вот смотрите, остудим ковш водой и пробьем вручную выпускное отверстие!
Он с надеждой посмотрел на «аксакалов» – ну не могут не знать о таком «фокусе».
– Да, это возможно! – «аксакалы» дружно загомонили и, главный инженер нехотя согласился. А Савелович, как предложивший рискованную операцию, сам и вызвался ее исполнить.
К ковшу для охлаждения подвели шланги со сжатым воздухом и водой. Тугая струя ударила во внутренности, в ответ повалили непроницаемые клубы пара, словно из извергающегося вулкана, заволокли цех ощутимо горячим туманом. Спустя несколько минут раскаленный докрасна огнеупорный кирпич внутренностей ковша потемнел, вулкан просто парил, а не яростно извергался. И, хотя жар оставался внутри кирпичей, времени дожидаться полного охлаждения не оставалось, через час – плавка.
Иван Савелович надел валенки, суконную спецовку, войлочную шляпу, рукавицы и защитные очки, бросил во внутренности исходящего паром, словно баня, ковша, лестницу. Улыбнулся ободряюще собравшейся около ковша молчаливой толпе и спустился в огненные внутренности ковша, словно в Преисподнюю.
Шипели струи сжатого воздуха, сбивая жар внутри.
«Дын – дын – дын!» – гулкие удары лома были хорошо слышны по всему цеху.
За один заход сбить козла не удалось. Иван Савелович вылез наружу, лицо багровое, как льющийся из ковша металл. С жадностью выпил две кружки холодного, аж зубы ломит, поспешно поданного кваса, отдуваясь, устало присел на скамейке у стены. Потом вылил на себя два ведра воды и снова залез в ковш. И опять: «Дын-дын-дын». До плавки оставалось немного более получаса, когда, с дымящейся спиной, багровым лицом и с обугленными краями спецовки, вылез наружу.
– Говорил, сделаю и сделал! – прохрипел пересохшим горлом Иван Савелович нетерпеливо переминающемуся главному инженеру и, пошатываясь, направился в комнату отдыха.
До конца смены оставался час, когда Иван Савелович, постучался и зашел в кабинет Александра Петровича. Попросил разрешения взять на завтра выходной, чтобы забирать из больницы жену. Главного инженера снова горячо пожал старому металлургу руку и разрешил два дня выходных. Вернувшись после вечерней поездки в больницу, Иван Савелович до ночи убирался в квартире: мыл, пылесосил и стирал накопившееся грязное белье. Жена была чистюля и не терпела беспорядок.