Хроники Мастерграда. Книги 1-4
Шрифт:
Виктор Александрович в свое время немало пострадал от обвинительных статей Иваненко, а сейчас такая великолепная возможность поквитаться! Губы ощерились в злой улыбке, глаза довольно блеснули. Слава богу, теперь нет причин сдерживать себя.
Лапа охранника перехватила журналиста за шиворот, потащила к выходу. Иваненко засеменил спиной вперед, часто перебирая ногами. Градом полетели вырванные с мясом пуговицы, обнажая впалую, болезненно-белую грудь. Из горла вырвались испуганно-протестующие крики и, естественно, запнулся и едва не упал, но падение на полпути остановила вцепившаяся в ворот рубашки рука. Хрустнуло. Словно куль, охранник поволок по безукоризненно чистому дубовому полу вопящую и, безуспешно сучащую ногами жертву к двери. Скрылся в коридоре. Возмущенные вопли еще
– Продолжим, товарищи. Я уже говорил, что сила у нас есть, – Соловьев обвел взглядом вновь притихших чиновников и предпринимателей, – Но при всех наших технологиях двадцать первого века город слишком мал, чтобы жить ни с кем не взаимодействуя. Но с кем? Южнее располагаются казахские степи. Это малонаселенный и бедный регион в котором проживают чуждые по религии и менталитету люди. В силу этого единственный выход – поддерживать отношения с московским царством, где проживают наши прямые предки и такие же православные, как и мы. Но с каких позиций поддерживать, в каком качестве? Если идти на уступки аборигенам, то обязательно посчитают слабаками и станут требовать все больше и больше. Начнут навязывать свои порядки, начнут разваливать нам хозяйство и обратного пути уже не будет. И постепенно все скатится к тому, что посадят на шею воеводу, который станет драть с нас по три шкуры во благо царя и бояр. Хотите вы такого? Я – нет!
Градоначальник замолчал, в который раз выровнял столовый прибор. Стояла тревожная тишина, столь полная, что слышалось жужжание бившейся о стекло мухи.
– Виктор Александрович, – поднялся с места директор городского водоканала, с сомнением пожевал губами, – так как вести себя с Москвой, все-таки они нам не чужие.
– Спасибо за вопрос, Виктор Степанович. В политике не важно, чужие, не чужие, – градоначальник с досадой махнул рукой, – Вы спрашиваете какие должны быть отношения с Москвой? Только с позиции силы! И силу я и все мы, скоро покажем! Вместо «аборигенного» царя в Москве будет наш человек, наш человек из города, а все противники этого будут гнить в земле.
Градоначальник замолчал, оглядел притихший, ошарашенный зал. «Бояться с огромной Россией связываться, трусы!» Презрительно хмыкнул про себя и продолжил, – Мы навяжем России собственный образ жизни, а не Москва нам. Так мы цивилизуем варваров! Все со мной согласны?
Зал заполнился фальшивыми улыбками и не менее фальшивыми, но дружными аплодисментами. Только приглашенный начальник пожарного «бронепоезда» Чепанов смотрел с недоумением, но в толпе мэр ничего не заметил.
Соловьев обвел внимательным взглядом зал. Все смотрели мимо, но возразить не решился никто. «Ну что же, и это для начала неплохой результат» Душа вдруг наполнилась ощущением безмерного одиночества. Вокруг только подчиненные и зависимые и не одного соратника. Усилием воли заставил себя отрешиться от неуместных мыслей. Зачем ему, с его волей и талантом, соратники? Он сам, собственными усилиями, сделает все, что пожелает! Успешное подавление мятежа Романова и успехи города еще больше уверили в собственной гениальности.
Поднялся, театральным жестом вскинул к потолку запотевшую рюмку с кристально чистой водкой:
– За будущее процветание города!
– За город! За процветание! – зал дружно откликнулся. Мэр лихо опрокинул рюмку в рот. И принялся неторопливо, как привык, насыщаться – он стремился все контролировать и наслаждаться жизнью в любых ее проявлениях.
***
После победного сражения с джунгарами прошло больше месяца. За это время экспедиция попаданцев успела обратно пересечь Великую Степь и вчера, девятого августа, благополучно прибыла на попаданческий форпост – угольный карьер. Рискованная экспедиция закончилась благополучно. Ведь что стоит помощь, если она оказана? Но никаких попыток нападения со стороны
На следующий день, после обеда в гарнизонной столовой, погрузились в идущий в город железнодорожный состав.
Недолгое путешествие запомнилось Александру удивлением, которое испытал при виде того, как много успели сделать по обустройству границы попаданцы. Разрезала землю, уходя к горизонту, много раз перепаханная, черная, как ночь, контрольно-следовая полоса. В полусотне метров дальше линия высоких, с трехэтажный дом, вышек, на которых пограничники несли круглосуточное дежурство.
Начало темнеть. Мерно, убаюкивающе покачивался вагон на стыках мокрых после дневного дождя рельс. Глядя на несущийся за окном томительный пейзаж: бесконечная степь и редкие лесочки с деревнями, между которыми с грохотом и взвизгами гудка несся поезд, – он думал о судьбе города, о своей собственной и о невесте. И мечтал, что пройдут года, и школьники будут изучать первое большое сражение попаданцев из будущего и, непременно наткнуться на фамилию Петелин. Он жаждал попасть в историю. Он жаждал славы и признания.
Когда эшелон въехал в зону уверенного покрытия мобильной связью, набрал номер Оли, но сколько не звонил, трубку никто не взял… Забыла дома или не слышит? Но верилось в это слабо.
К станции подъехали в полутьме. Торжественный колокольный звон плыл над замершим в мягком закате городе. Ни огонька. Неторопливые проплывали сумрачные громады зданий, в которых изредка мелькали слабые отблески керосинок. Город производил впечатление незнакомого и мрачного.
Ну вот и дома. Слабая улыбка тронула жесткие губы.
На вокзале поджидали несколько армейских тентованных Уралов.
Петелин сдал имущество и оружие, включая захваченные раритеты: джунгарскую пушку и несколько ручных огнестрелов на склад. Потом отправил солдат в казарму и направился на доклад к комбату. С беззвездного неба закапали редкие, но крупные капли.
Штаб встретил тишиной и безлюдьем, он прошел по пустынному коридору к командирскому кабинету. На негромкий стук услышал приглушенный дверью голос комбата:
– Заходите!
За долгое отсутствие Александра в кабинете, ничего не изменилось. Даже куревом воняло по-прежнему. Разве что вместо любимого Изюмовым «Camel», рядом с полной окурков хрустальной пепельницей лежала вскрытая пачка эрзац-сигарет со смешной надписью на лицевой стороне: «Горожанин» на фоне труб электростанции. Невольная улыбка тронула обветренные губы – комбат показался почти родным человеком.
– О! Наш герой вернулся, – Изюмов пробасил густо и поднялся из-за стола. Встретил на полпути, не давая по-уставному доложиться о прибытии, протянул руку. Рукопожатие жесткое, мужское.
Изменился, уже не мальчишка, а многое повидавший и переживший мужчина, отметил Изюмов. До черноты загорел, волчий взгляд видевшего смерть и убивавшего человека. Под глазами мешки – видимо досталось по полной.
У командира Александр пробыл минут двадцать. Успел вкратце рассказать о приключениях и удостоиться множества похвал. Подполковник время от времени поглядывал на молодого человека, словно не веря, что такая предусмотрительность, такое мужество и знание военного дела могут сочетаться с обликом юноши, которому едва исполнилось двадцать лет. Объявив от лица службы благодарность командир пообещал, что это только начало наград и разрешил неделю отгулов, как он сказал, для решения личных вопросов.