Хроники майора Корсакова. Том 3. Книга первая
Шрифт:
Однако я крупно просчитался. Условный сигнал (короткий, душераздирающий кошачий мяв) послышался через восемь минут тридцать девять секунд. В числе первых я приблизился к отпертым дверям, встретил там коварно улыбающегося Рябова и, сняв инфракрасные очки, покорно подставил лоб.
– Потом когда-нибудь сочтемся, – свеликодушничал он. – А пока тебе нужна свежая голова. На очереди настоящая работа!
И действительно, едва мы проникли на первый ярус, представлявший собой просторный, неосвещенный зал почти без мебели, как увидели пять мускулистых стремительных тел, молча, без рыка и без лая, бросившихся на нас. Они действовали четко, слаженно
Пф-ф – пуля из моего «ПСС» раскроила собачий череп. Псина немного подрыгала лапами и издохла. Страшные челюсти медленно разжались. Я посмотрел на товарищей. Рябов, раньше всех прикончивший своего монстра, в настоящий момент перерезал глотку противнику Горошко, ухитрившемуся повалить капитана на пол и почти подобравшемуся к его горлу. А Сибирцев вдвоем с Филимоновым добивали ножами последнего: визжащего, рычащего, хрипевшего и никак не желавшего умирать. Наконец все было кончено.
– Н-да уж. Это вам посерьезнее электронной хрени, – проворчал полковник, вытирая окровавленное лезвие о собачью шерсть. – И в кровище, блин, перемазались с головы до ног! Впрочем, оно к лучшему! Дополнительный психологический прессинг для главных фигурантов. Ну-с, ребята, вперед…
Калугина, Ивакина и Репина мы обнаружили на третьем ярусе квартиры, куда добрались без каких-либо проблем. Абсолютно голые «фигуранты» резвились (не буду описывать КАК) в квадратном зале, освещенном одиннадцатью огромными черными свечами. Стены были изукрашены оккультными символами. На потолке сияла неоновая пентаграмма. Пол покрывал пушистый ковер, а в центре возвышалось просторное ложе, на котором и происходило упомянутое ранее отвратное действо. Рядом с ложем стоял широкий стол, уставленный бутылками и разнообразными закусками. Не сговариваясь, наша группа взяла на прицел гнусное трио.
– Попались, уроды, – зловеще процедил полковник и рявкнул во всю глотку: – Встать! Вы арестованы!!!
Клубок тел мгновенно распался. Все трое выглядели омерзительно, особенно Ивакин – с припухшими, красными, перемазанными… (не буду говорить ЧЕМ.)… губами.
– Ой! – по-мышиному пискнул Калугин, встал на колени и тоненько, пискляво заголосил: – Не убивайте, родненькие, миленькие, пожалуйста! У-мо-ля-ю-ю-ю!!!
Что-то в облике этого существа показалось мне странным, неестественным, фальшивым. Не знаю, как объяснить, но, невзирая на наличие «мужского достоинства», в нем ощущалось нечто на редкость бабье. В прямом смысле слова! И действительно, как позже выяснилось, ОНО было раньше женского пола и звалось Светой, а после операции по смене пола превратилось в Альберта…
Ивакин, вытаращив в ужасе рачьи глаза, беззвучно хлопал испоганенным ртом.
Зато Репин (видимо, «муж» в педерастической семейке) попробовал оказать сопротивление. Правда, весьма смехотворное. С воплем «Нет, гады. Не возьмете!» он выхватил из-под подушки дамский парабеллум, зажмурил глаза, пальнул куда-то в потолок и, исчерпав запасы крутизны, забился под стол голым задом наружу. Все члены
– Вылазь, чмо! – пихнул его ногой в «пятую точку» Сибирцев. – И вместе с остальными к нему. – Он указал на капитана Горошко, многозначительно позвякивающего связкой наручников в одной руке и держащего моток скотча в другой.
– В очередь, сукины дети, в очередь, – приговаривал Андрей и сноровисто «пеленал» одного фигуранта за другим: заковывал руки за спиной и заклеивал рты скотчем. – А теперь, пшли! – закончив, скомандовал он.
Пленники, под наведенными «стволами», суетливо засеменили вниз… Погрузка в машины прошла без осложнений. Деморализованные руководители «Альфы-К» безропотно выполняли любые приказы и лишь тряслись в лихорадочном ознобе. Их сложили штабелем в «хвосте» микроавтобуса, прикрыли мешковиной, предупредили: «Ни шороха, блин! Замочим» – и ради профилактики немного попинали «берцами». Затем маленький кортеж с бронированной «Волгой» во главе понесся в сторону Смоленской улицы. Прочь от элитной громадины, по-прежнему застывшей в гробовой тишине…
К нашему приезду, Кирилл Альбертович успел приготовиться к наркодопросу и изнывал от безделья, слоняясь из угла в угол, как неприкаянный. Телевизор наш эскулап не уважал, а на книжной полке не нашлось ничего, соответствующего его интелектуальному уровню.
– Ага! – обрадовался он, завидев пленников. – Ну, наконец-то!.. – И первым взялся за Альберта (Светика?) Калугина (ну?!)).
– Хлипкий субъект, – завершив скрупулезное обследование, объявил Ильин. – Протянет не более получаса. Потом сердечко однозначно откажет.
– Калугин – глава фирмы, – озабоченно молвил Рябов, – наиболее ценный источник. Поддержать как-то можно?
– Трудно сказать, – пожал плечами Альбертыч. – Попробую, однако… ОНО явно нежизнеспособно. По некоторым признакам ЭТО два или три года назад сменило пол. А подобные фокусы даром не проходят. Нельзя безнаказанно глумиться над Творцом!
– Ну попытайтесь! Ну хоть как-нибудь! – едва ли не взмолился полковник.
– Попробую, – хмуро повторил Ильин. – Но гарантировать ничего не могу!
– Не-е-е-е надо-о-о!!! Не колите психотропкой!!! – выйдя из ступора и трусливо уставившись на ампулы с пентоналом, шприцы, жгуты, а также на реанимационное оборудование, панически взвыло Альберт-«Светик». – Я же вам и так! Как на духу! Сдам скопом всех и вся!!! Только не колите!!! Доктор прав – у меня очень слабое здоровье!!!
Главе фирмы на разные голоса вторили Ивакин с Репиным. Причем Ивакин ползал по полу на четвереньках и до тех пор пытался облобызать нам обувь, пока не получил от нервного Кости «берцой» в зубы. А Репин, передергиваясь в нервном тике и стараясь спрятаться за спины подельников, периодически взвизгивал:
– Мы, правда!.. Клянусь!.. Расскажем!.. Помилуйте!.. Не колите!..
– Заткнитесь, сволочи! Порву! – оглушительно гаркнул шеф. Руководители «Альфы-К», всхлипывая, умолкли.
– Стало быть, без уколов, чистую правду, как на духу. – В глазах полковника мелькнуло странное выражение. – Ну что ж, мы предоставим вам такую возможность… Дима, Костя – берите Ивакина с Репиным, разводите по разным помещениям, и пускай «исповедуются» на диктофон. А я займусь господином Калугиным…
Мне по жребию достался Борис Борисович Ивакин. Заставив ублюдка тщательно умыться, я уединился с ним в дальней комнате и, поигрывая пистолетом, начал допрос.