Хроники Нуба
Шрифт:
Пир, устроенный графиней в честь окончания символического безвластия, звенел посудой, гремел заздравными одами и грозил никогда не закончиться.
Кстати, почему безвластие можно было считать символическим? Да потому, что при всех правителях, с гербами или без, фактической хозяйкой замка всегда была графиня – темноволосая красавица с тяжелым властным взглядом, связкой ключей на поясе и таким количеством драгоценных перстней на пальцах, что я искренне не понимал – как они – в смысле, пальцы – гнутся?
В ее взгляде ясно читалось – не ты первый, не ты последний, правитель…
Данное отношение графини к моей персоне устраивало меня полностью. Не нужно было опасаться яда в чашке кофе, руки с тонким стилетом из-за ближайшей портьеры, заговора гвардейцев. Графиня научилась изображать тень правителя, не выпуская вожжи из своих холеных ручек. И по моему лицу видела, что я ей точно не конкурент. Это ее полностью устроило. Мир, дружба, процветание, стабильность. Обменявшись взглядами, которые сказали куда больше дежурных вежливых слов, мы разделили наши обязанности по – честному. Мне – серьезная мужская работа по ловле зверей, рыбалке, рыцарским турнирам. Ей – невинные радости по поддержанию порядка, обеспечению продуктами и одеждой населения замка. В общем, для нее ничего не изменилось. Просто на одного ребенка в ее детском саду стало больше.
В общем, я сидел на троне, чувствуя себя недоделанным Наполеоном, а передо мной шумело и веселилось людское море. Местный народ отмечал мое восшествие на престол.
Время от времени из разных углов сквозь неумолчный гул голосов доносились здравицы в мою честь. Работал принцип: нам по фигу, а тебе приятно. Я благосклонно кивал, все дружно осушали чаши и продолжали работать челюстями, перемалывая жареных лебедей, кабаньи туши и прочие закуски. Между прочим, могли бы и мне кусочек предложить – заработал же, наверное…
Бывшие соперники, неожиданно ставшие компаньонами, сидели за ближним столом: эльфийская воительница Элмер рассеянно жевала листочек какого-то растения; орк – воин Орхал налегал на мясо, а Северный великан пил вино прямо из бочонка.
Собственно, они собирались уехать сразу после того, как мой флаг взвился над башней, но я успел перехватить их и уговорить остаться.
– Ночь на дворе, – сбиваясь и глотая буквы от неожиданного стеснения, попросил я их. – Утром и поедете. А то мне тут грустно одному, среди побежденных.
Жаль, что согласно этикету, мне было нельзя спуститься и по – дружески подсесть за их стол.
Настроение было, как говорится, ни к черту. И испортил его говорливый вирус…
…Я сидел на крыше башни, обнимая флагшток, на котором гордо реял мой красный флаг. Над головой еще пролетали стрелы, выпущенные за миг до его поднятия. С центральной площади доносились восторженные крики местных неписей, обретших несвободу.
– С одного сейва прошел, – прокомментировал мою победу Птах. – Я на такую удачу и не надеялся.
Вирус – и надежда? Я лишь хмыкнул. Хотя, кто их знает, эти современные самообучающиеся программы? Вон, даже обычный Ворд, и то учится
– Да уж… – вздохнул я, добавив в беседу неопределенности. – Ты о новостях каких-то мне рассказать хотел.
Вирус оживился:
– Да! Как в классических анекдотах: две новости – хорошая и плохая. С какой начинать?
– Как в классических анекдотах – с плохой.
– Твое реальное тело увезли.
– Что?! Кто увез?! Куда?!
– Люди в белых халатах, – моей реакцией Птах остался доволен.
– Откуда знаешь?
– Вебкамера на твоем домашнем компьютере. Жена все-таки разглядела тебя, долго трясла, била по щекам и спине. Потом позвонила в больницу. Приехала бригада врачей, покрутила тело, уколола чем-то. И забрала.
– А жена?
– Позвонила еще кому-то. Дальше не знаю – она компьютер выключила.
– Как выключила?
– Жестко. Выдернула питающий шнур из сетевого фильтра.
Я замолчал, переваривая новость. Получается, меня, пока я искал тут выход в реальность, там украли?! Гном пришел, а дома нет… дом пришел, а гнома нет… куда теперь возвращаться?
– Это была плохая новость, – дав мне время насладиться горечью утраты, сказал Птах. – Теперь будет хорошая. Я отследил больницу, в которую тебя положили.
– И как ты это сделал? – хмуро спросил я.
– Легко. Тебя положили в реанимацию, подключили к десятку аппаратов – искусственной вентиляции легких, поддержанию давления, измерения параметров. Все они завязаны на больничный сервер. У сервера есть выход в сеть. Мне больше ничего не надо. Доиграешь – аккуратно верну тебя прямо в тело. Хорошая новость?
– Более – менее…
– Зато теперь тебе точно никуда не нужно спешить, – сказал Птах. Мог бы похлопать по плечу – похлопал бы, сволочь.
– В смысле?
– Проходи спокойно, зная, что тело под присмотром специалистов. Я уверен – тех, кто в коме, сразу не кремируют.
Успокоил, нечего сказать.
– Есть еще одна новость, – помолчав, сказал Птах. – Куда ее отнести – не знаю. Да она на новость и не тянет, так – фактик.
– Режь, чего уж там, – буркнул я, зажмурившись от нахлынувшей тоски.
– В больнице услышал. У них в палате микрофоны были включены. Один врач другому сказал – мол, за неделю уже третий такой поступил.
– Что?! – я даже вскочил. В этой позе меня и застала делегация комитета по организации моей интронизации. Или как все это еще называется…
Так что сейчас я сидел на троне, объятый самыми разными думами, изредка обводя пиршество невидящим взглядом и дежурно улыбаясь. Интронизировался.
Мое переселение в игру – не цепь случайностей, как я думал раньше. И не шизофрения, как я думал еще раньше. Нас в мировой сети, как минимум, трое. Это только из одного города, в одной больнице сейчас лежат три тела, чей разум вышел погулять. Совпадение? Может, те двое в обычной коме? Я яростно отметал эту, в общем-то, логичную мысль. Один – случайность. Два и более – закономерность. Найти бы их…