Хроники Обетованного. Осиновая корона
Шрифт:
Тот сидел у самой воды и ловил стрекоз, светящихся в темноте нежно-голубым светом. Ловил, потом отпускал, и стрекозы продолжали кружить над озером, вычерчивая замысловатые узоры по ткани мрака. Светящиеся насекомые и цветы - один из знаков Лэфлиенна - очаровали Шун-Ди уже в первом путешествии; но ночных стрекоз он ни разу не встречал.
– Ты странно пахнешь, Шун-Ди-Го, - не оборачиваясь, сказал Лис, когда Шун-Ди подошёл достаточно близко.
– Ежевикой и ещё какой-то дрянью, не разберу. Вроде вороньих перьев.
–
Шун-Ди сел рядом, скрестил ноги и некоторое время наблюдал, как Лис заключает в плен из ладоней очередную стрекозу. Свет от её тельца и трепещущих прозрачных крыльев просачивался сквозь его пальцы.
– Может быть?
– Лис хмыкнул.
– И с каких это пор тебе нужно глотать колдовские варева, чтобы поговорить со мной?
– С недавних, - честно признался Шун-Ди.
Лис кивнул и выпустил стрекозу; та немедленно присоединилась к товаркам. Ночная птица - та же, что слышалась на привале - повторила свой скорбный выкрик.
– Я тебя слушаю, - янтарные глаза, сияющие не бледнее стрекоз, внимательно скользнули по нему. Хвост Лиса, перетянутый тесьмой, покоился на плече; в ухе покачивалась пресловутая серёжка. Шун-Ди прислушивался к себе, но не чувствовал из-за зелья ничего особенного - и всё же его решимость не таяла сразу же, как обычно.
– Если хотел что-то спросить, спрашивай.
– Не спросить, а сказать. Ты слишком резок с Уной, - Шун-Ди отвёл взгляд: вопреки зелью, смотреть на танец стрекоз было гораздо проще.
– Так нельзя. Мы должны держаться вместе, раз уж ввязались во всё это.
– Ах вот как. Защищаешь честь прекрасной дамы, - Лис улыбнулся.
– Не в традициях твоей страны, Шун-Ди-Го.
– Я просто хочу помочь.
– В чём? Миледи доставляет удовольствие ругаться со мной, так пусть себе тешится, - Лис потянулся, хрустнув пальцами, и тут же с гримасой схватился за рёбра.
– Я не стану препятствовать.
– Это не доставляет ей удовольствие. Ей больно от того, что ты делаешь.
– А что я делаю?
Взгляд Лиса был совершенно невинным - чистым, словно воды этого нетронутого людьми озера. Шун-Ди вздохнул. И правда, что? Остаётся собой и ведёт себя с ней, как со всеми?
– Это ты из всего делаешь трагедию, Шун-Ди-Го. Я не привык к такому, - Лис приподнялся, чтобы поймать самую крупную из стрекоз.
– Мне весело.
Шун-Ди подумал о зелье са'атхэ, о горьком ягодном привкусе у себя во рту - и решил послать в бездну тактичность. Хотя бы на одну ночь.
– Потому ты и хочешь развязать войну в Ти'арге? Чтобы было "весело"?..
– Я не развязываю эту войну. Она не моя, - Лис подул на стрекозу, и она протестующе дёрнулась всем своим членистым тельцем.
– Коронников, короля Хавальда, наместника... Вероятно, миледи. Но никак не моя.
– Тогда почему ты здесь?
– Ты это знаешь. Из-за Инея. И из-за того, что при победе Альсунга в Великой войне магию ждёт судьба юного петушка,
– А ещё? Скажи мне правду, Лис. Всю правду.
Лис выпустил и эту стрекозу. Вытянул ноги - босые ступни теперь почти касались воды.
– А миледи неплохо сварила зелье, Шун-Ди-Го Робкий. Ты намного смелее обычного.
Шун-Ди отогнал непрошеное смущение.
– Скажи мне.
Лис дёрнул плечом.
– Да нет никакого "почему", собственно. Не усложняй. Я считаю, что это правильно, что так нужно. Нужно, чтобы в Обетованном была магия. Чтобы выжили драконы. Чтобы в Ти'арге правил ти'аргец, в Альсунге - альсунгец, а мои родичи довольствовались Великим Лесом с его сочными ланями... Может, всё это бесполезно, - Лис заломил руки в притворном горе.
– Вполне может быть. Но разве жизнь без прекрасно-бесполезных вещей не лишается цвета и запаха? Без музыки и драконов. Без украшений агхов, которые они всё равно не продают никому за пределами гор. Без твоих, Шун-Ди-Го, терзаний.
– И это всё?
– Шун-Ди до спазма в горле был поражён простотой и благородством этих слов. Их шутливая оболочка только усиливала впечатление.
– Больше никаких причин?
– Никаких.
– Ни личной выгоды, ни секрета?
– О Хаос, разумеется, нет. Думал, что я дурачу тебя, Шун-Ди-Го Мнительный?
– Лис погрозил ему пальцем.
– Плохо. Очень плохо. Я вру только тогда, когда больше ничем не спасти ситуацию, и только тем, с кем можно это делать. Лгать тебе - всё равно что ребёнка пинать, честное слово. Щекастого такого, темноглазенького.
Шун-Ди был так сбит с толку, что даже обидеться не сумел.
– А отец Уны, лорд Альен? Зачем тебе его возвращение?
– Мне - абсолютно незачем. Но обстоятельства заставили поспособствовать, и я был не против, - ухмылка Лиса стала шире.
– Интересный был, видимо, человек. Наверняка мы бы с ним поладили... И нет, Шун-Ди-Го, я не продавал душу Хаосу. Вообще не факт, что у лисиц есть душа. Ещё вопросы будут?
Озеро по-прежнему сверкало чернью и серебром; в кроне кипариса над Шун-Ди кто-то завозился. Та самая птица? Он набрал в грудь побольше воздуха.
– Да. Один.
– Валяй, - торжественно разрешил Лис. Улёгся на землю, подпёр голову рукой и ещё раз изучающе оглядел Шун-Ди.
– Хотя погоди. Кажется, догадываюсь. Это тот вопрос, о котором я сейчас мучительно размышляю?
У Шун-Ди резко пересохло во рту. Он бы выпил воды из озера, будь возможность не делать это при Лисе.
– Н-не знаю. Я не Отражение, чтобы читать мысли.
Лис фыркнул от смеха - и смеялся долго, подпинывая прибрежные камыши.
– Ты пытаешься шутить, надо же. Зелье точно волшебное, - он успокоился и прочистил горло.
– Итак... Если это Тот Самый Вопрос, то мы оба знаем, в чём он состоит. И оба знаем, каким будет ответ.