Хроники Обсервера. Часть I. Город не от мира сего
Шрифт:
Но главным историческим наследием краснокожего раджи была не оставленная им держава, просуществовавшая как единое государство не так уж и долго, а философское учение, много веков вдохновлявшее последователей убивать и умирать с лёгкостью.
Маша не помнила, когда началось её увлечение Путём Праха – до исчезновения мамы, или сразу после. Она собирала всю информацию об учении Арходрогора, систематизировала обрывки тайных знаний и мистерий, искала встреч со сторонниками запретного учения. Но когда преуспела, причастие прахом принять так и не решилась. Наверное, благодаря Герману.
– Его страну покорили
Он почти силком показал ей нордманский фильм о восхождении бывшего раба на вершину духовной и земной власти, по неисчислимым телам жертв. Фильм, который переменил её внутри и избавил от желания служить смерти. Но где-то в глубине, на юном зеленом ковре её души осталась вытоптанная Арходрогором пыльная пустошь, где она периодически находила свежие следы.
Каждое утро она заново осознавала, что комната матери пуста, и в голове у неё приходила в движение впечатавшаяся в память клеймом сцена из фильма «Пророк пустоты»:
… телохранители сгрудились вокруг раджи, повинуясь неясной тревоге за своего владыку. Виночерпий, отбросив кубок, подходил всё ближе к трону.
Мой господин, – произнёс он, и голос его стал хриплым и вкрадчивым. – Ты ли говоришь, что мы снова переродимся, и, как прежде, ты воссядешь в славе над народом твоим? Так ли это?
За его спиной как тени стали выстраиваться дворцовая прислуга, воины, евнухи и танцовщицы.
Дерзкий шудра! Ты знаешь, что это так! И, Будда свидетель, за то, как ты смеешь обращаться к радже, ты переродишься червём!
Голос раджи дрогнул и пресёкся.
Арходрогор бросился к столу с яствами как хищный мангуст, с золотого блюда брызнули в разные стороны фрукты. Телохранители успели только заметить, что край подноса был заточен как лезвие ножа. В следующий миг виночерпий, словно серпом вскрыл сосуды их шей и они пали на пол подле своего раджи. Тот обхватил руками горло в надежде спастись, но удар последовал не в шею, а в тучное чрево, тут же рассевшееся и отдавшее все внутренности.
Где тот, кто должен переродиться? – вопросил обагрённый кровью Арходрогор, пересиливая гул ликованья челяди.
Где тот, кто должен переродиться, вопрошаю я? Пусть покажется, и червь вновь признает его господином!
Несмотря на искаженное неродной речью произношение, все в тронном зале прекрасно понимали его. Порыв сквозняка качнул чадящее пламя факелов, один из которых оказался в руке убийцы. Обильно возлив на труп раджи из сосуда с драгоценным маслом, Арходрогор поднёс факел, и раджа запылал. Челядь плясала и бесновалась вокруг горящего трона, по стенам прыгали зловещие тени, воздух наполнился смрадом. Сквозь блики от огня на лице виночерпия блуждала улыбка.
– Его нет, потому что он, наконец, освободился, как и желал!
Когда от раджи остался только жирный комок сажи на костях, он соскрёб в горсть этой горячей черной массы и протянул сторонникам, ждавшим новых откровений от своего учителя.
Этот человек учил освобождению, но не понимал, о чём говорит. Он был далёк от истины, и истина пришла ему на помощь.
Ладонь
– Прах – вот истинный путь к освобождению из колеса перерождений, и для раба и для господина. Я укажу пленникам путь к свободе. Во прахе нет ни эллина, ни кенаанита, ни дравида, ни ария. Те, кто будет освобождать со мной, будут сопричастны моей духовной власти, и познают Дар Праха. Вы – мои споспешники и угодны пустоте. Будда призвал нас помочь освободиться упорствующим в невежестве. Я нарекаю вас прахманами. Несите же со мной истинную свободу к пределам земли!
Исступлённые крики разорвали полутьму дворца.
Привет Будде, – промолвил Арходрогор и пнул покатившийся с трона чёрный остов некогда блистательного победителя эллинов…
Маша помнила все эпизоды картины наизусть. Как бойцы, защищавшие храм Ягуара, один за другим скатывались вниз со ступеней пирамиды, сражённые неуязвимыми в доспехах воинами Картхадаста. Как солёные брызги, поднятые сброшенными у входа в порт Гадира мертвыми пленниками, привели в чувство живых. Как краснокожий боец лежал в песке амфитеатра на убитом леопарде, чувствуя вкус его и своей крови во рту. Как подразделение гетайров под его командованием решило исход битвы у Паталипутры. Как Арходрогор, уже в сане раджи, лично помогал воинам «крестить» непокорных, отрубая поголовно всем жителям той или иной провинции руки, или вырывая языки. Человек, который подвёл черту под древней историей цивилизации, едва не стерев саму цивилизацию.
Машина остановилась у двора, хлопнула дверь, ворота автоматически открылись и в проёме показались фигурки людей, толпящихся возле храма. Сегодня же Благовещенье!
Фенрир бросился на входящего отца и попытался обнять его лапами, но получил тычок в морду и удовольствовался приветствием в виде лая. Отец сгруппировался в попытке имитировать погоню за псом и тот скрылся в палисаде, не прекращая лаять.
– Маша, Машенька!
– Нет!
– Да! Ты с начала поста ни разу не была в храме.
– Может уже и нет смысла? Ещё один грех меня не испортит.
– Какие могут быть грехи у моей умницы и красавицы? – отец ввалился в горницу, сгрёб дочь в охапку и поцеловал в темя. – Ну-ка, признавайся!
От его плаща и хламиса пахло дорожной пылью, маслом и сдобой. Видимо, с утра успел побывать и в пекарне, и на маслобойне.
– Папа, ну откуда у меня может появиться парень? Разве что ты подберёшь нового охранника, помоложе и посимпатичнее.
Ратмир Фрейнир выпустил Марию из объятий и подошёл к окну, наблюдая за хождениями в толпе, где покояне 17 активно перемещались от прихожанина к прихожанину, прося милостыню. Его брови вступили в союз над переносицей.
17
Покояне – нищенствующий монашеский орден. Придерживаются строгой аскезы, практикуют непрерывное покаянное правило, благовествуют приближающийся Покой Божий, который наступит в конце дней.