Хроники особого отдела
Шрифт:
***
Апрель 1936 года, Валахские горы, Трансильвания.
Ленка родилась на Рождество. И когда отгремели бубны да ряженые козлорогие пьяные гуцулы спели свои песни, ее тихо окрестили, наградив именем «из благородных», и выпили, напоследок еще разок проводив праздники.
Тихая девчонка боялась дьячка церковно - приходской школы. А потому, не отличившись способностями в умении складывать кривоватые буковицы в сложные длинные витиеватые слова про апостолов и исход евреев из Египта,
Вечерами девочка из Валахских гор медленно и певуче сказывала младшим свои картины. Дети слушали как завороженные. Они видели заросший ров замка, искали около старых стен маленькие круглые медные шарики картечи, осторожно карабкались по съеденным временем шатким ступеням и даже рисковали спускаться в прохладную мглу подвалов, где кристально холодная вода пробившего себе путь к солнцу ключа журчала между старых дубовых бочек и длинных ящиков. Особенно сладкий страх охватывал ребят именно там – среди этих ящиков, больше всего напоминающих домовину...
По осени маленьких «бесенят» посылали собирать грибы, строго наказывая не приближаться к Лысой горе. А ночью, после похода, забравшись на высокую печь, они пихались и просили Ленку нарисовать им ещё какую-нибудь историю. И тогда вскипала буйной волной крови маленькая невзрачная речушка Туркул, а их крошечный Пределуц превращался в стоянку всесильного князя, который смотрел, как протыкают пленных, расставляя их по дороге к Пятра - Крайулуй...
— Ой, ой, — боялись под старыми бараньими шкурами маленькие.
Никто не обращал внимания на чумазую маленькую валашскую крестьянку, с гордым именем Елена и особым даром видеть самые мелкие незначительные мгновения жизни и чувствовать самые тонкие красочные мазки природы и сказов земли. Земли тайн и загадок, земли волшебства и вампиров, крепостей и тайников… Земли, по которой много веков ходили ее предки.
Ближе к маю, когда все ведьмы наряжаются в предвкушении Вальпургивой ночи, в румынском уезде Брашов, что в Трансильвании, начинались грозы. По ночам напополам раскалывалось небо и длинные полосы молний под звуки гремящей канонады грома били в Бучеджь, прозванную в народе Лысой горой.
В одну из таких ночей Ленка проснулась от собственного крика. Она вдруг увидела, как что-то огромное ворочается в соляной толще Бучеджа и шепчет так, что гора трясётся:
— Йааааа выросссссс выроссссс… кровииии мне, живой кровииии.
А через неделю к ним проездом приехал видный молодой барин! Он ловко спрыгнул с вороного тонконого статного скакуна, недовольно водившего носом среди старого зановоженного двора. Красавец-конь словно пытался сказать:
«Здесь грязно, нам тут не место, хозяин».
Но господин, не побрезговав изгадить блестящие кирзовые сапоги, смело опустил ноги в грязь и поспешил
Поутру он, посадив девушку на недовольного коня, отправился в сторону Бутеджа.
По дороге он ни о чем не спрашивал. Но теперь уже он рисовал словами картины для Ленки, а она смеялась и плакала от восторга над похождениями невероятного Кота в сапогах.
Не доехав трёх миль до места, он оставил коня и строго указал ждать его.
— Ты, Ленка, меня обратно довезешь, — сказал он.
Девчонка не задумалась, почему она должна везти его, такого большого и сильного мужчину, которому мог показать дорогу к Лысой горе любой. И даже не за сказочные два золотых с изображением царя Николая из далекой рухнувшей в тартарары Российской Империи! Именно столько вчера отдал приезжий ее удивленной и испуганной матери.
Тем временем налетела чёрная сухая гроза, воздух стал густым, как переваренная зимняя картошка, а девушка услышала далекий вой и страшные стоны, словно сама земля кричала в отчаянии.
Ленка благоразумно хотела бежать, но вначале любопытство, а потом и какая-то злая сила потащила ее вперёд, к запретной горе.
Там шевелилась земля и кто-то огромный и жуткий пытался выбраться из слипшихся за века соляных, блестящих на солнце пластов.
Веселый же господин, складнее Ленки сказывающий живые картинки, тоже был там… Он невесть где найденным горящим мечом рисовал на земле круг, обходя гору. В горе что-то горело, будто страшный, чёрный поглощающий все живое глаз смотрел в мир и искал, искал... Прося, умоляя, заклиная кого-то неведомого: «кррровииии , пииить хочуууу».
На миг взгляд остановился на девушке, и гора вдруг... захохотала. Белый от напряжения господин беззвучно закричал ей «Беги!», а чёрный конь загородил своим телом ее от этого страшного взгляда.
Она развернулась и побежала назад, с большим трудом пробираясь сквозь густой, как пряжа старого барана-мериноса, воздух. Камни загораживали дорогу. Воздух толкал назад, кусты цеплялись за юбку крючкастыми ветвями… Наконец силы оставили ее и девушка упала, обеспамятев.
Только светлые лучи заката, опустив тонкие нити на лицо, смогли пробудить застывшее от ужаса тело. Ленка застонала и села на траву, с удивлением увидев, что смогла отбежать от горы не больше десятка шагов.
Немного в стороне, скорчившись лежал молодой господин, а рядом с ним стояла каменная фигура загородившего ее от ужаса в горе коня. Статуя. А где сам конь? Девушка с усилием повернула голову…
Коня не было. Да и самой горы не было видно. Там, где всегда блестела слюда, теперь стоял густой забор из тернового колючего кустарника.
— Что это? — спросила она, показав на выросшие за несколько часов растения.
Господин лежал с открытыми глазами. Он смотрел в небо. И так смотрел, будто обмануло его в чем-то.