Хроники особого отдела

Игнатьев Александр

— Незер атарах кетер (иврит: венец царя), — был невнятный ответ.

Потом мужчина посмотрел на неё и сказал:

— И тебе тоже придётся нести свой терновый венец, Ленка. Не смог я с тебя снять его дерьмо... коснулся он тебя. Но все равно, поверь мне, иди вперёд и никогда не оглядывайся. И хоть позади тебя в результате окажется вонючая стена, но ты молодец. Всегда знай это. И спасибо тебе. Просто это твоя судьба, Ленка.

Они с трудом добрели до дороги. Им повезло, когда двух совершенно изможденных, словно обескровленных людей подобрала проезжавшая телега.

Через неделю странный барин

с трудом смог подняться с полатей и, оставив ещё три золотых монеты, посоветовал девушке ехать ближе к Бухаресту. Прощаясь, сказал, что его зовут Ян.

***

В Национальном парке Румынии, который радует многие поколения ботаников странными эндемиками, растущими на зелёных холмах у горы Бутеджь, есть своё удивительное чудо — огромная соляная сопка, окружённая по кругу густыми зарослями терновых кустов. Нигде в округе эта терпкая, колючая сочная слива больше не растёт.

***

Будущая супруга и «кровавая императрица» Елена уехала в 1937 году в Бухарест, где начала работать на ткацкой фабрике. В 1939 году она познакомилась с только что вышедшим из тюрьмы молодым и красивым вором Николае Чаушеску, и скоро они сыграли свадьбу.

Про эту семью много написано и ещё больше сказано. Их расстреляли возмущённые румыны у стены солдатской выгребной ямы. Но что бы ни говорили о Чаушеску, с их смертью ушла эпоха. Они не оставили стране ни рубля долга. Аграрная нищая земля, как ни удивительно, сама кормила себя, а в быту семья, несмотря на сказки, довольствовалась немногим. Дивные жемчужные нити Елены Чаушеску, которые были отмечены даже на приеме у королевы Елизаветы, на деле оказались крупными речными жемчужинами...

Впрочем, и семья Леонида Ильича не требовала лишнего - и на стенах гостиной на даче главного коммуниста мира не висел Рембрандт и не радовал в спальне морскими пейзажами Айвазовский.

Елена Чаушеску, главная ведьма Румынии, кто ты?

Глава 25

Глава 2.Наследие Дракона

Часть 9

Настоятель, покрытый старческими коричневыми пятнами, как прошлогодним мхом, которым были богаты камни монастыря, сжав сухие губы, молча, вёл Яна и Илью по извилистому спуску, больше похожему на каменный жёлоб, который начался в левой превратной башне.

Наконец, в тусклом свете факела показались двери. Старик остановился и, разлепив, словно трещину в стене, впалый беззубый рот, уронил:

– Цонг! (китайский: иди).

Ян, не церемонясь, отобрал у деда чадящую старой тряпкой палку и толкнул ногой дверь. Впереди их ждала сырая темнота подземелья. Немного постояв на пороге, он, не оглядываясь на все еще стоящую рядом фигуру монаха, произнёс:

– Капитан, идти за мной. В этом царстве ночи нам понадобится свет. Иди и не удивляйся. Мы тут ненадолго.

И исчез, растворившись во тьме.

Илья шагнул за командиром, без колебаний принимая чернильную тишину неизвестности, лишь ремень автомата немного сместился в сторону...

Монах неприятно улыбнулся и дотронулся до торчащего малозаметного в темноте рычага. Где-то за стеной послышались шум освобождённой воды и гулкий перестук падающих камней. Потом старец аккуратно прикрыл дверь и, задвинув

изъеденный термитами деревянный засов, тихо отправился обратно, чувствуя облегчение, после неприятного общения с этими странными и пугающими его чужаками. Необходимо было выпроводить оставшихся и попрощаться с Ши Дэ Кэнем, имевшим наглость привести их сюда по тропе Света.

***

Первое, что почувствовал Илья, ступив на земляной пол пещеры – навалившаяся на него безграничная тяжесть. Сама тьма пыталась раздавить тело бойца. Он с трудом пошевелил плечами и сделал несколько шагов, подобно слепому, неловко вытянув перед собой руки. Но тут перед ним стала проявляться призрачная серая дымка, которая постепенно растеклась вокруг тусклой фигуры идущего впереди командира. Потом, (он скорее ощутил, чем увидел), маленький коптящий огонёк пламени на конце факела стал разгораться, постепенно превращаясь из тусклого крошечного новорожденного в слепящий белый огонь, очертаниями больше всего похожий на огненный меч. Клинок света с яростью набрасывался на антрацитовые стены, и они плавились, стекая ручьями на утрамбованный пол. Фигура впереди плыла в густом сопротивляющемся киселе вязкой темноты, и мрак, сдаваясь, стлался ковром под его ногами.

«Воин Света», – мелькнуло в голове.

И, словно обухом, прилетела раздражённая мысль: «Не дождёшься! Не хватало ещё такой гадости!».

Тени, отбрасываемые антрацитом стен рисовали какие-то детские, смешные и нереальные картинки. Илья видел качающуюся над ними цепь с деревянным мощным шаром, потом возник целый лес острых кольев, которые, при приближении, расплавились и сбежали ему под ноги весёлыми синеватыми струйками. Тоннель вильнул поворотом, и выбеленные временем кости сидящего по-турецки скелета приветливо помахали ему рукой. Попрощавшись с жизнерадостным покойником, он успел сделать ещё с десяток шагов и, вначале, почувствовал, а потом, и услышал комментарии к собственным негативным ощущениям.

– Нет, ну ты посмотри, какие они говнюки! – почти восхищался впереди идущий полковник. – И откуда у этих ветхозаветных такое количество уксуса! Отравить нас решили! Илюх, нам в обход, надышимся... пошли, я другой проход знаю, там узковато, измажемся как кроты, но пролезем!

Ян ловко оттеснил заметавшегося в проходе богатыря и, мало разборчиво бурча что-то нелицеприятное в адрес конкретных дедов Шаолиня и монахов вообще, быстро повернул в спрятанный густой тьмой узкий проход, метров через пятьдесят превратившийся – из-за стремительно понижающегося потолка – в лаз.

Минут сорок Илья слушал виртуозное озвучивание разнообразных пожеланий типа «... долгих лет счастливого существования, с отросшими дополнительными деталями в разных частях организма, допотопных червивых существ, именуемых монахами...», и полз, приобретя в пути множество болезненных ссадин от торчащих острых камней. Наконец, они выпали из узкого лаза на круглую гладкую площадку и, тихо матерясь смогли, наконец, кряхтя разогнуться.

В, ставшем привычным глазам, сером свете, успешно разгоняющем тьму, оставившим несколько чернильных клякс где-то на периферии зрения, капитан увидел круглый белый валун, который своим собственным светом разгонял вечную ночь помещения.