Хроники особого отдела
Шрифт:
– В этом есть радость и залог будущей встречи, – отвечал ей довольный голый философ.
Он хотел встать, но власть мраморно-молочного тела всё ещё владела им, и Петроний, протянув руку к непослушным кудрявым волосам, придвинулся. Дама ловко вскочила на него, изобразив бывалую наездницу, и резкими движениями бёдер помогла ему в библейских начинаниях.
Вестник атаковал Дракона своим острым копьём, словно Святой Георгий, все время заутрени, потом, быстро напялив на себя портки, заломил шапку и был таков!
Напоследок, он пообещал даме сердца сына, в будущем – короля Речи Посполитой...
Глава 4. На грани третьей мировой
Часть 4.
Маше было скучно. Оказывается? жизнь без папы это страдание. Девочка целых три недели страдала и «несла свой крест...». Так сказал ей Харлампий. Но когда уехала мама, Маше стало совсем-совсем грустно. Ведь страдать приходилось в два раза больше, а это, (как заметил призрак), «невыносимо».
Чтобы постигшие её мучения не пролились слезами, она приняла решение поговорить с Яном. Он главный и должен ей помочь. Но Ян почему-то оказался занят и, вместо того чтобы выслушать, выдал стопку каких-то бумаг, приказав изучить, а потом рассказать, что она по этому поводу думает. Так нечестно!
Маша повздыхала ещё немного и отправилась на кухню – читать вместе с Борисом Евгеньевичем.
– Подборка событий за истёкший период года. Секретно, – начала она старательно. – Двадцать седьмого января в районе моря Росса с ледокола ВМС США зафиксировали, при помощи серии снимков, всплытие неопознанного объекта серебристого цвета. Длиной около 10 метров. Похожий на подводную лодку сигарообразный аппарат, пробив семиметровую толщу льда, беззвучно взлетел и исчез в облаках.
– Здорово! – восхищённо прокомментировал вошедший Илья. – А дальше?
– Второго февраля состоялось астрологическое явление, – Маша запнулась на сложном слове и вздохнула. – Парад планет. В нём участвовали семь из восьми планет Солнечной системы. Третьего февраля США ввели полное эмбарго на торговлю с Кубой... а «эм-бар-го» – это что?
Присутствующие на кухне мужчины задумчиво промолчали.
– Запрет! – мрыкнул Олладий с потолка.
Маша продолжила:
– Десятого февраля состоялся успешный обмен Френсиса Пауэрса на Рудольфа Абеля... Мне же не интересно! – возмутилась девочка. Увидев сидящего в углу Харлампия, она даже собралась, было, поплакать, но тут пришёл Ян. Перед ним плакать было, конечно, бесполезно, и слёзы были отложены. Временно. До следующего важного дела… например, если второе мороженое придётся выпрашивать.
– Ну, и что ты по этому поводу думаешь? – оценив обстановку, официально поинтересовался он.
– Центавриане, – махнула рукой Маша.
– А парад планет?
– К кризису...
В помещении воцарилась Тишина.
– Да вы спятили! – вернувшийся со службы отец Василий недовольно выставил вперёд заледеневшую на морозе бороду. – Грехи наши тяжкие! Не слушай антихристов, детка! В садик надо! В первый класс в сентябре, а у неё центаврианами, прости Господи, голова забита! До чего ребёнка довели! И не посмотрю я! В партком пойду! На партсобрании вашем выступлю! Ироды египетские! Мать – ведьма! Отец – чернокнижник! И родня... бесовская!
– Родню не трожь! – высказался ребенок, гордый за родителей.
Василий Иванович поперхнулся и затих. Зато захохотал Ян. За окном с грохотом свалилась вниз первая сосулька. Зима сдавала свои права.
***
Ближе
– Маше нужна няня! Причём это должен быть разумный и доброжелательно настроенный человек. Молодая женщина. Не старуха. В детский сад нашего ребёнка нельзя. Как и в школу, кстати!
– Это почему? – поинтересовался Илья.
– Она пишет, читает и считает на уровне третьего класса, – пояснила Елена Дмитриевна.
– И ещё говорит по-английски и по-французски, – осторожно вставил всегда молчащий Телицын.
– Знает Библию и церковное пение. Играет на фортепиано, – гордо пояснил собранию Василий Иванович.
– Стреляет из «макарова» и знает приёмы самообороны, – не выдержал Илья.
– Угу! И бродит по ночам с Марком и Олладием. В гости. К призраку, – резюмировал Ян. – И что делать будем?
Вопрос повис в воздухе. Все понимали: Маше нужен друг.
– Песец-ц-ц, – донеслось с потолка.
Ян поднял голову, рассмотрел белые острые зубы говорящего и, с любопытством, поинтересовался:
– А зачем у нас должен жить песец? Это дикий зверь. – Потом хихикнул и закончил. – Заводить его категорически нельзя. Особенно, если попадётся упитанное животное.
Чувство юмора начальства осталось недооценённым. Группа с удивительным единодушием представляла песцов всевозможных размеров.
Он обвёл присутствовавших взглядом и пояснил:
– Полный... э-э-э… зверь.
Следом заулыбалась Елена Дмитриевна. Остальные недоумевающе переглянулись и промолчали.
***
Ещё садясь на варшавский поезд, следующий со всеми остановками до Кракова, Ксения прослушала впечатляющую сводку. Приятный женский голос предупреждал непоседливых граждан, категорически не желающих сидеть дома, о предстоящей непогоде. Словно предоставляя последний шанс передумать.
Непонятно откуда налетевшая метель, перешедшая в дождь со снегом, а затем, и вовсе, в дождь из текущего с небес льда, приключилась в момент объявления. Едва утихло одно небесное светопреставление, как задул убийственный пронизывающий ветер, который из всех сил стал мешать женщине идти по перрону к месту, указанному в билете. Но проводник ближайшего вагона оказался весьма любезен, и пани легко преодолела злобное сопротивление последней зимней вьюги, пройдя в свое купе.
Устроившись на мягком сидении, она изучила пахнущий типографской краской путеводитель по Кракову, из которого узнала, как поселившийся при Краке V страшный дракон решил, что человечина весьма полезна. Живший неподалёку сапожник Скуба накормил его мешком с серой, и несчастное животное, страдающее расстройством пищеварения, выпило слишком много воды. Как результат – дракон сдох, город назвали в честь князя, а сапожник сшил себе сапоги.
На вокзале Бориса не оказалось...
Выйдя на привокзальную площадь, молодая женщина поставила чемодан и огляделась. Последствия последней зимней метели быстро устраняла упавшая на город оттепель. Несмотря на освещение в центре города, сумерки рисовали на бесконечной высоте неба первые робкие звёзды. Ксения, властно махнув рукой, позвала к себе ожидающий пассажиров таксомотор. Села и строго посмотрела на восхищенного водителя – тот скалился в широкой улыбке: