Хроники отряда Кси. Противостояние
Шрифт:
– Не забыл, просто не захотел.
– Сирмийцы ничего не забывают?
– Это верно.
– Тогда, может быть, объяснишь, чем вызван твой визит?
– Да, конечно, сейчас объясню, – сказал Ксанте Ке-орн и сел в предложенное ему жестом кресло. – В гарнизоне на Кареме служила женщина, наполовину терранка, наполовину сирмийка с телепатическими способностями наподобие ваших.
Зинаида резко поднялась и подошла к Ксанте, ирония исчезла без следа, теперь псионичка выглядела встревоженной.
– Не отворачивайся. Смотри мне в лицо. Та женщина
– скорее уж, душевный дискомфорт. Потом вдруг заявила, что у в моем сознании пробел, который жжет ее как огонь...
– Огонь это след уничтоженного ликвидатора. Что касается той женщины — она опасна. Ее телепатия могла оставить след.
Ке-орн помедлил, словно собираясь нырнуть в огненный поток.
– Вы можете меня проверить?
– - негромко спросил он. — Хочу знать точно, что ментальной индоктринации не было.
– Хорошо...
Псионичка протянула руку, собираясь дотронуться до виска Ке-орна, но он инстинктивно уклонился. Разум не протестовал против телепатии, но протестовал инстинкт, который не подчинялся рассудку.
– Если ты не готов, можешь зайти потом, – неожиданно мягко сказала Зинаида.
– Ждать ни к чему. Прямо сейчас.
– Хорошо, как хочешь. Только не пугайся. Если я что-то найду, это можно исправить.
Рука псионички снова коснулась виска. На миг образ Карины мелькнул на фоне опущенных век, но тут же сделался тенью. Видение прояснилось, в нем появилось неопределенное, похожее рассвет сияние и профиль Ангелины с темной прядью волос, упавшей на лоб.
– Они не смогли тебя изменить. Твой разум свободен, – заявила Зинаида, отстраняясь.
Резкий обрыв телепатии чем-то напоминал падение в пустоту. У Ксанте перехватило дыхание, огонь лампы ярко полыхнул, хрустальный плафон виде бабочки заиграл искрами.
– Успокойся, , все в порядке, – снова раздался голос псионички.
Мир постепенно обретал прежние очертания. Ке-орн резко выдохнул и вдохнул.
– Ты все видел и все знаешь сам, – сказала Зинаида. – Я никому не расскажу, что ты приходил.
– Спасибо.
Ке-орн встал и быстро вышел, все еще чувствуя, как кружится голова. Он шагал по коридору базы, машинально выбирая повороты на развилках, и ощущая нарастающее смятение. Так он добрался до лифта, на внешней стене которого еще остались слабые следы копоти. Сработала автоматика, кабина пошла вверх, а потом рывком остановилась, и Ксанте вдруг понял, заблудился.
Пахло зеленью, неподалеку струилась вода. За два месяца оранжерея сильно переменилась. Груды истекающих соком листьев и переломанных стеблей исчезли. Емкости для питательного раствора починили. Созданные в синтезаторе саженцы росли ровными рядами.
Ксанте Ке-орн дотронулся до ствола, и на пальцах остался тонкий слой смолы, попытался поискать яблоки, но новые деревья едва вошли в стадию цветения. В отдалении что-то хрустнуло – скорее всего, незамеченный обломок стекла под ногами человека.
– Ангелина?
Она подошла ближе, все такая же, какой казалась в день возвращения
– - Нужно поговорить. Здесь никто не слышит, поэтому скажи мне правду – там, на Минахане и позднее, на «Телене» ты видел сны про лимб, пустошь, огонь, потом про фонтаны Сирмы?
– Да, Ли, я все это видел.
Ангелина вдруг поняла, что до сих пор держит руку сирмийца.
– Частые прощания – лишняя грусть, ты ведь так сказал мне во сне.
– Да, сказал, но сны переменчивы. Слова иногда ничего не значат. Ты, как мне кажется, встревожена?
– - Да, есть причина.
– - Но какая?
– - Сейчас, все поймешь. Как называется ментальная связь у сирмийцев?
– - Фаторана, -- нехотя произнес Ке-орн. — Вопрос с фатораной тонкий, его не принято обсуждать вне Сирмы. Вообще-то мы не псионики, эту способность нам обрубил великий генетик Коппидж. Однако, между супругами возникает ментальная связь. Иногда она возникает с братом или сестрой, но это крайне редко.
– - У нас с тобой искусственно созданная ментальная связь. Мне стыдно признаться, но ее подстроила Зинаида. Погоди, не злись! Она просто хотела меня спасти. Заставила тебя искать лекарство.
– Ненавидеть ее? Нет...
Ксанте медленно разжал пальцы, отпуская чужую руку.
– Я не хочу мешать тебе, Ли. Не собираюсь обязывать тебя ни к чему. Когда капитан Рей пришел ко мне и попросил рассказать про лекарство, я почти тебя не знал. Я ненавидел всех терран, желал им смерти гибели и не хотел помогать. Уже позднее, в госпитале, что-то изменилось, Чиркано целился в нас и я понял, что между твоей и своей смертью я выберу свою. Не знаю, почему так получилось, и не хочу разбираться, но сеньора Зинаида тут, кажется, ни при чем... А если бы даже она устроила фаторану, знаешь… мне все равно.
– Все равно?! Это же манипуляция и обман!
– Да, обман, но я тебе все равно не нравлюсь, так что какая разница.
– Я этого говорила. – Ангелина ощутила, как у нее горит лицо и мерзнут плечи. – Это не правда, Ксанте.
Ке-орн замолчал, он упрямо смотрел в сторону. Автоматика оранжереи снова включилась, выпустив похожий на туман фонтан мелких брызг. По лицу Ангелины скатилась капля, потом другая. Она вытерла влагу, но та появилась снова – на этот раз горько-соленая.
– Ты плачешь, Ли? – раздался встревоженный голос Ке-орна. – Он мгновенно повернулся к Ангелине и легко-легко коснулся пальцами ее мокрой щеки.
– Да. Я плачу. Но как ты увидел? Ты же смотрел в другую сторону.
– Так действует фаторана. Чтобы видеть, мне не нужно смотреть… Не плачь, Ли, у тебя впереди долгая жизнь и собственный путь к звездам.
– Нет у меня никакого особенного пути. Был дом родителей, который сожгли. Есть долгие дней на холодной базе, которая висит в пустоте. Есть люди, которые мне дороги, и которые уходят или умирают. Есть холод, он идет не снаружи, а возникает внутри. Мне помедленнее сказать? Ты же понимаешь на эсперанто?