Хроники Шветара. Душа трилистника
Шрифт:
Дав ценные указания, она удалилась, оставив нас с Изабель наедине.
– Следуйте за мной, – приветливо улыбнувшись, сказала девушка.
До наших комнат мы шли в молчании. В конце длинного коридора провожатая остановилась и указала на одну из дверей.
– Эта чуть попросторнее. Здесь лучше вы размещайтесь, – обратилась она к моим спутницам.
Все три девушки вошли в комнату. Я, помедлив мгновение, последовал за ними. Изабель вновь окинула нас внимательным взглядом и прижала палец к губам. Выглянув наружу, она быстро огляделась, после чего прикрыла
– Сдаётся мне, что вы не те, за кого себя выдаёте, – повернулась она к нам. – Но если вы правильно назовёте имя пославшего, то я клянусь молчать об этом.
Девушка уставилась куда-то в сторону, словно перестав нас замечать. Её пальцы замерли, пряча от взора изображение на медальоне – круг со вписанным в него трёхлистным крестом – символом посвящённой монахини.
– Стефан – вицерой нантерский. Мы здесь по его слову, – спокойно ответил я, отлично зная, что монахиня задаст этот вопрос для проверки.
Изабель продолжала отстранённо смотреть в сторону. И этого я тоже ожидал, так что закончил устное послание:
– И по поручению Арки – арнаю из Ноостарии.
Девушка склонила голову. Чётки исчезли из её рук, скрываясь в недрах просторного монашеского балахона. Чуть слышно она сказала:
– Всё верно. Клянусь хранить вашу тайну и помогать по мере своих сил и возможностей.
– Принимаю, – ответил я, присаживаясь на кровать. – Я рад, что письмо вицероя всё же дошло раньше нас. Признаться, этот момент меня немного беспокоил.
– О да! Послание я получила ещё до обеда. Дядюшка имеет много причуд, но уж весточки всегда передаёт вовремя, – тепло улыбнулась Изабель.
Я хмыкнул и пристальнее вгляделся в симпатичное личико девушки. Правда, фамильного сходства так и не обнаружил. Ну да всякое бывает.
– Так он твой дядя? – удивилась Злата.
– Да, – кивнула монахиня.
– А нам он об этом ничего не сказал, – нахмурилась моя сестрёнка.
– Он не любит это афишировать, – пожала плечами девушка. – Но подробнее, с вашего позволения, мы поговорим позже. Сейчас вернётся сестра Натали. Так что слушайте внимательно.
Мы все согласно кивнули, и Изабель торопливо заговорила:
– С тонкостями местной жизни и обычаев, я познакомлю вас позже. На повечерие можете не ходить. Ночные молитвы, которые после заката и до восхода, у нас почти все проводят уединённо. Но в другие дни старайтесь как можно меньше пропускать дневных молитв. Посещайте хотя бы утреннюю мессу и вечерню. Вы пришлые. Вам простят. Но причиной поинтересуются. А вам, – монахиня взглянула на меня. – Вам надо обязательно познакомиться с отцом Григорием. Иначе будет слишком подозрительно, если вы начнёте избегать пресвитера. Подобные ему старцы стоят наособицу в иерархии святого престола, мало чем уступая архонтам. К тому же, отец Григорий отвечает здесь за обряды и таинства.
– Разумеется, – кивнул я. – Надеюсь, он приятнее вашей аббатисы.
– Что вы! Гораздо приятнее, – отмахнулась девушка. – Очень добродушный и открытый человек. Только не обманитесь его кажущейся простотой, – Изабель
Я снова кивнул. Искренне рассчитываю на то, что пресвитер воздержится от диспутов с цитатами из либрихона и прочих трудов. К службе, вроде как, меня и так здесь привлекать не должны. Ну а проповедь… Я могу, конечно. Но вряд ли моя проповедь порадует здешних обитателей.
– Срочно надо подмочить все дрова в окрестностях, – иронично пробормотал я.
Злата ехидно протянула в ответ на это моё намерение:
– Так их и подмачивают перед тем, как кого-нибудь поджарить, чтобы подольше горело.
Монахиня тихонько рассмеялась и ободряюще мне улыбнулась:
– Не переживайте. Думаю, вы сможете найти с ним общий язык. Пресвитер проницателен, умён, но зла на моей памяти ещё никому не сделал. Почти все сёстры его искренне любят, почитая за отца. Да и чужие тайны он хранить умеет. Ладно, пойдёмте, я вашу комнату покажу, пока сестра Натали не вернулась.
Но посмотреть вторую комнату мы не успели. В коридоре нам как раз и попалась эта самая сестра Натали, толкавшая перед собой небольшую тележку, гружёную бельём, тюфяками и подушками.
– О, вижу, вы уже закончили располагаться, – обрадовалась женщина. – Ну вот вам бельё. Изабель вам поможет дальше. А я вынуждена удалиться по делам, чтобы успеть к повечерие.
Монахиня оставила в коридоре тележку, зачем-то осенила себя священным знаком и быстрым шагом покинула нас.
– Держите ваше, а я помогу девушкам. Времени действительно мало.
Изабель передала мне бельё со спальными принадлежностями и подтолкнула в сторону двери напротив, а сама скрылась в комнате девчонок, затащив туда же и тачку.
Я с интересом пошарил в груде. Простыня выглядела так, словно льняную ткань долго и упорно жевала корова, тонюсенькое одеяло служило, наверное, ещё основательнице, тюфяк с подушкой страдали явным недоеданием. Ну хоть ткань чистая и добротная, одеяло довольно мягкое и целое, а от тюфяка и подушки приятно пахло совсем свежим сеном. И на том спасибо. Такое в здешних краях редкость – настоящее благо, которым одаривают не везде и не всех. Открыв дверь в комнату напротив, я принялся обустраиваться.
Найдя под кроватью не очень свежий, но вполне пригодный второй тюфяк, я и вовсе обрадовался, заботливо расправляя его на узкой кровати в качестве подложки и накрывая его сверху свежим тюфяком. Получилось мягко и даже удобно. Подушку тоже удалось свернуть в компактный, но более пышный и вполне сносный валик. Тонкого шерстяного одеяла должно хватить… Я с сомнением поёжился от прохлады, царившей в этих толстых каменных стенах.
– Должно хватить, – сам себе вслух сказал я.
Осмотрев лежанку, я остался вполне доволен получившимся результатом. Покосившись в сторону небольшого окна, всё же решил его открыть. Воздух в комнате был спёртым и сырым. Белёные деревянные створки распахнулись легко, лишь самую малость скрипнув петлями.