Хроники Тамула. Трилогия
Шрифт:
— Он говорит верно! — взвыл Гхномб. — Я не умалю себя, если все не умалятся.
Другие Тролли-Боги скорчились, и на их уродливых лицах отразилась та же мука, что и на лице Гхномба.
— Чего ты хочешь? — голос принадлежал богу, который до сих пор молчал.
— Бог льда, — шепотом представил Улаф говорящего. — Шлии.
— Умалите себя! — упрямо потребовал Гхномб. — Я не соглашусь, если вы не согласитесь!
— Тролли! — вздохнула Афраэль, закатив глаза. — Примете ли вы мое посредничество? — обратилась она
— Мы слушаем твои слова, Афраэль, — с сомнением ответил Гхворг.
— Наши цели едины, — начала Богиня-Дитя. Спархок застонал.
— В чем дело? — быстро спросил Улаф.
— Она собирается произнести речь — ничего не скажешь, нашла время!
— Заткнись, Спархок! — огрызнулась Богиня-Дитя. — Я знаю что делаю! — Она вновь повернулась к Троллям-Богам.
— Киргон обманул ваших детей, — начала она. — Он привел их по льду-который-не-тает, чтобы в этом месте они воевали с моими детьми. Киргон должен быть наказан!
Тролли-Боги проревели свое согласие.
— Вы присоединитесь ко мне и моей семье, чтобы причинить боль Киргону за то, что он сделал?
— Мы причиним ему боль сами, Афраэль! — прорычал Гхворг.
— И сколько ваших детей умрет при этом? Мои дети могут преследовать детей Киргона в землях солнца, где ваши дети умрут. Присоединитесь вы к нам, чтобы Киргон страдал сильнее?
— В ее словах мудрость, — сказал своим собратьям Шлии. Изо рта бога льда вырывался пар, хотя было тепло, и снежинки, мерцая, сыпались из пустоты на его массивные плечи.
— Гхномб должен согласиться, чтобы его дети не ели моих, — настаивала Афраэль. — Если он не согласится, Анакха не освободит вас из власти своего отца!
Гхномб застонал.
— Гхномб должен согласиться, — продолжала она. — Если он не согласится, я не позволю Анакхе освободить вас, и ваши дети достанутся Киргону. Гхномб не согласится, если все вы тоже не умалите себя. Гхворг! Твои дети больше не должны убивать моих детей!
Гхворг воздел к небу огромные лапы и завыл.
— Кхвай! — неумолимо продолжала Афраэль. — Ты должен смирить пожары, которые сжигают леса Талесии каждый год, когда солнце возвращается в северные земли!
Кхвай подавил рыдание.
— Шлии! — резко бросила Афраэль. — Ты должен сдержать реки льда, которые сползают с гор. Пусть они тают, когда достигают долин.
— Нет! — взвыл Шлии.
— Тогда ты потеряешь всех своих детей. Сдержи реки льда, или будешь один рыдать в северных пустошах. Зока! Каждая самка тролля будет производить на свет не больше двоих детенышей.
— Никогда! — проревел Зока. — Мои дети должны плодиться!
— Твои дети сейчас принадлежат Киргону. Ты хочешь умножать силу Киргона? — Она помолчала, глаза ее сузились. — Последнее соглашение я требую от вас всех, иначе я не позволю Анакхе освободить вас.
— Что ты требуешь, Афраэль? — спросил Шлии стылым, как лед, голосом.
— Ваши
Тролли-Боги разразились исступленным гневным воем.
— Верни их в их темницу, Анакха, — сказала Афраэль. — Они не согласны. Торг закончен. — Она сказала это на языке троллей, явно предназначая свои слова для взъярившихся Троллей-Богов.
— Подожди! — закричал Кхвай. — Подожди!
— Ну что? — спросила она.
— Позволь нам отойти от тебя и твоих детей, чтобы могли обсудить это чудовищное требование.
— Только недолго, — сказала Афраэль. — Мое терпение коротко.
Пять гигантских фигур отступили вглубь пастбища.
— Ты уверена, что не зашла слишком далеко? — спросила Сефрения. — Твое последнее требование может уничтожить всякую возможность договориться с ними.
— Я так не думаю, — ответила Афраэль. — Тролли-Боги неспособны думать о будущем. Они живут настоящим, а в настоящем для них важнее всего отнять у Киргона своих троллей. — Богиня-Дитя вздохнула. — На самом деле мое последнее требование — самое важное. Люди и тролли не могут жить в одном мире. Кто-то должен исчезнуть с лица земли. Я предпочитаю, чтобы это были тролли, а ты?
— Ты очень жестока, Афраэль. Ты вынуждаешь Троллей-Богов способствовать вымиранию их собственных приверженцев.
— Тролли так или иначе обречены, — со вздохом сказала Богиня-Дитя. — В мире слишком много людей. Если тролли станут смертными, они попросту тихо исчезнут. Если вам, людям, придется перебить их, половина человечества погибнет вместе с ними. Я столь же нравственна, сколь и прочие боги. Я люблю своих детей и не хочу, чтобы половину их убили и съели в Талесийских горах в войне с троллями не на жизнь, а на смерть.
— Спархок, — сказал Стрейджен, — помнится, когда мы шли через Пелозию в Земох, Кхвай сделал так, чтобы ты мог видеть Мартэла и слушать его разговоры.
Спархок кивнул.
— Может Афраэль это сделать?
— Я же здесь, Стрейджен, — заметила Флейта. — Почему бы тебе не спросить об этом у меня?
— Нас еще не представили друг другу надлежащим образом, Божественная, — ответил он с изящным поклоном. — Так ты можешь сделать это? Поговорить с кем-то, кто находится на другом конце мира?
— Могу, но мне такое не по душе, — ответила она. — Я предпочитаю быть рядом со своим собеседником.
— Моя богиня придает большое значение прикосновениям, Стрейджен, — пояснила Сефрения.
— А, понимаю. Ну что ж, когда Тролли-Боги вернутся — и если они согласятся на наши непомерные требования, — я хочу, чтобы Спархок или Улаф попросили Кхвая оказать мне услугу. Мне нужно потолковать с Платимом.
— Они возвращаются, — предостерег Вэнион. Все повернулись к жутким фигурам, которые брели к ним по желтой осенней траве пастбища.