Хроники Тамула

Эддингс Дэвид

— Стало быть, они обязаны составлять, собирать и хранить документы?

— Полагаю, что так, — сказал он. — Однако, баронесса, я пока не понимаю, к чему вы клоните.

— Очнись, Оскайн! — возбужденно вмешался Сарабиан. — По-моему, эта чудесная девушка только что решила нашу проблему. Где-то в этой кроличьей норе, которая именуется министерством внутренних дел, хранятся бумаги, в которых записаны имена изменников-полицейских и тайных агентов по всей Империи. Все, что нам нужно, — добыть эти документы, и тогда мы точно будем

знать, кого в надлежащий срок нам нужно будет прижать к ногтю.

— Если не упоминать о том, что за эти документы в министерстве будут биться насмерть, — заметила Элана. — А стало быть, посягательство на документы министерства будет расценено так же, как прямая атака на само министерство.

— Умеешь же ты расправляться с мыльными пузырями, Элана, — вздохнул император.

— Возможно, нам удастся обойти это препятствие, ваше величество, — слегка нахмурясь, проговорила Мелидира. — Министр Оскайн, существует ли в Материоне единая система классификации и хранения документов?

— Хвала богам, баронесса, нет! — воскликнул он. — Если бы мы все пользовались одной и той же системой, всякий мог бы забрести в наши кабинеты и отыскать все, что ему вздумается. Нам бы ни за что не удалось хранить секреты друг от друга.

— Так я и думала. Теперь представьте себе, что королева Элана так, мельком, заметила императору, что у ее правительства имеется единая система и все документы собираются и хранятся единообразно. Предположим, что императору чрезвычайно понравилась эта идея — экономия государственных средств и все такое прочее. Предположим также, что он назначил имперскую комиссию с чрезвычайными полномочиями, дабы изучить документацию всех министерств на предмет введения единой системы. Разве это не оправдало бы наши поиски в министерстве внутренних дел?

— Это может получиться, моя королева, — признал Стрейджен. — Подобная уловка неплохо скроет наши истинные цели — особенно если мы направим проверяющих одновременно во все министерства.

Оскайн побелел как мел.

— Штоб мне треснуть пополам, ежели я хочу обидеть этакую славную девчушку, — промурлыкал Кааладор, обращаясь к баронессе, — только ведь и с энтим дельцем нам за два десятка лет не сладить. Эвон, цельный дворец придется перелопатить, ежели наш иностранный министр правду толкует, что бумаженций там цельные горы.

— Мы могли бы сберечь время, мастер Кааладор, — ответила Мелидира. — Все что нам нужно — это расспросить министра Колату.

— Исключено! — отрезала Элана. — Я не хочу, чтобы его разорвали на мелкие кусочки — по крайней мере до тех пор, пока он мне нужен.

— Мы ведь не будем спрашивать его ни о чем важном, ваше величество, — терпеливо пояснила Мелидира. — Все, что нам нужно узнать — какова их система сбора и хранения документов. Это ведь никак не затрагивает заговор, в котором он замешан?

— Думается мне, она права, Элана, — поддержала ее Миртаи. — Есть, наверное, что-то

вроде спусковых крючков — определенные вопросы, из-за которых наши враги захотят прикончить Колату. Но если мы будем расспрашивать его о таком обыкновенном деле, как система хранения, они ведь вряд ли убьют его, верно?

— Пожалуй, — согласилась королева, — вряд ли. — Однако в ее голосе все еще звучало сомнение.

— Все это очень умно, баронесса, — сказал Стрейджен, — но нам ведь придется посылать на изучение документов тамульских чиновников. Почем нам знать, вдруг кто-нибудь из них окажется заговорщиком?

— Верно, милорд Стрейджен, этого нам никак не узнать. Именно поэтому нам придется отправить на поиски рыцарей церкви.

— Как же мы это объясним.

— Новая система будет эленийским изобретением, милорд. Само собой разумеется, что нам придется отправить эленийцев в министерства, дабы изучить нынешние методы классификации документов и помочь чиновникам перейти на новую систему.

— Вот я вас и поймал, баронесса! — с торжеством объявил Стрейджен. — Это же чистой воды выдумка. Новой системы не существует!

— Ну так придумайте ее, милорд Стрейджен, — сладким голосом предложила она.

Первый министр Субат был глубоко обеспокоен предположением, которое только что высказал ему министр финансов. Они были одни в роскошно обставленном кабинете первого министра, лишь немногим уступавшем по пышности и величественности одному из императорских аудиенц-залов.

— Ты сошел с ума, Гашон! — напрямик объявил он.

Министр финансов Гашон смахивал внешне на обескровленный труп. Сходство усиливали впалые щеки и лысый бугорчатый череп, на котором росли лишь редкие пучки волос.

— Подумай, Пондия Субат, — предложил он своим глухим скрипучим голосом. — Это всего лишь теория, но заметь, как она объясняет многое, казавшееся прежде непостижимым.

— Они не посмели бы! — глумливо заявил Субат.

— Извлеки свои мысли из четырнадцатого века, Субат! — отрезал Гашон. — Ты первый министр, а не хранитель музея. Мир вокруг тебя изменяется, и ты не можешь сидеть на одном месте с зажмуренными глазами и надеяться, что уцелеешь.

— Ты мне не нравишься, Гашон.

— Я тоже не в восторге от тебя, Субат. Позволь мне повторить все с самого начала. И на сей раз постарайся не спать, а слушать.

— Как ты смеешь?!

— Смею, Субат, потому что предпочитаю видеть свою голову на плечах, а не на плахе. Первое: эозийские эленийцы — абсолютные варвары. Хоть в этом мы можем прийти к согласию?

— Пожалуй.

— В прошлом они не причиняли нам слишком много беспокойства, потому что дрались между собой из-за религии и потому что им самим причинял немало беспокойства Отт Земохский. Сильно ли тебя удивит сообщение, что Отт мертв и Рендорский мятеж полностью подавлен?

— У меня есть свои источники информации, Гашон.