Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе)
Шрифт:
Татуировка у Бейла на плече изображала морские водоросли, но у него хватило ума держать язык за зубами.
— Какое это имеет значение?! — вскричал Йолун. — Все заметили, как вы оба вздрогнули, стоило мне упомянуть о том изгнаннике!
Женщина-вождь внимательно посмотрела на Бейла:
— Значит, ты знаком с этим изгнанником?
Бейл вздернул подбородок:
— Да, знаком. Но это не преступление!
— Зато помогать ему — преступление! — прорычал Йолун.
Бейл промолчал, но было видно, что он еле сдерживается.
—
— Неправда! — возмутилась Ренн. — Мы никакого отношения к вашим бедам не имеем! Но я… я, пожалуй, знаю, кто виновен во всем этом.
— Откуда тебе это знать? Зачем ты вообще сюда явилась? — Ананда наклонилась совсем близко. У нее были странные серо-зеленые глаза, впитавшие, казалось, свет самого озера.
У Ренн бешено забилось сердце. Если она сейчас солжет, Ананда сразу это поймет, а если скажет правду…
— То зло, о котором вы говорите, — осторожно начала Ренн, — плохие уловы, злые духи, кусающие людей во сне, — вскоре распространится и на Лес. Если, конечно, нам не удастся это зло остановить. — Она помолчала. — Дело в том, что где-то здесь, на озере, прячется один из Пожирателей Душ. В нем-то и заключен корень всех бед. И мы здесь по этой же причине — чтобы разобраться со всем этим.
В хижине стало так тихо, что отчетливо слышалось шипение светильников и негромкий плеск воды где-то далеко внизу.
— Она лжет! — тут же заявил Йолун. — Какой еще Пожиратель Душ? Где твои доказательства, девчонка?
Но женщина-вождь, по-прежнему пристально глядя на Ренн, возразила:
— Нет, она говорит правду. Хотя и не всю правду. Ничего. — И Ананда коротко кивнула, словно подтверждая свои слова. — Наши колдуны откроют нам все, до самого дна.
Глава девятнадцатая
— Ты, главное, молчи. Вообще ничего не говори, — шепнула Ренн Бейлу, когда Йолун подтолкнул их к окутанным дымом мосткам.
Бейл, наклонившись к самому ее уху, еле слышно ответил:
— Но ты же слышала! Эта Ананда сказала, что их колдуны в любом случае правду выяснить сумеют. Разве мы можем помешать этим колдунам?
— Главное, молчи и старайся совсем не думать о Тораке, — посоветовала Ренн. — Вспомни какое-нибудь самое сильное свое переживание и сосредоточься на нем. На какой-нибудь особенно сильной вспышке гнева. Или ненависти. Или, может быть, на каком-то горе, которое тебя постигло.
Бейл нахмурился:
— Это все слишком тяжелые воспоминания. Но я постараюсь.
Дым рассеялся, и они увидели, что стоят возле округлого возвышения, на котором из тростника выстроена маленькая островерхая хижина. Вход в хижину украшали зубастая пасть гигантской щуки и великолепное резное изображение выдры из ярко окрашенной древесины ольхи; казалось, эта выдра
Йолун заставил Бейла и Ренн опуститься на колени, затем Ананда велела им ползком проникнуть в хижину. Исполненные самых дурных предчувствий, они поползли внутрь.
И сразу же в ноздри Ренн ударил сырой, гнилостный запах тростников. Где-то совсем рядом слышался плеск озерной воды, на стенах веселой рябью играли солнечные блики, отражаясь от озера и пробиваясь сквозь широкие щели пола. Она услышала, как Бейл неслышно охнул, подняла глаза и увидела то, что так его поразило.
В темном углу хижины сидели, скрестив ноги и низко склонив головы, двое детей. Их светлые волосы водопадом ниспадали до самого пола. Оба были в длинных безрукавках из серебристой рыбьей кожи, искусно расшитых узкими зелеными полосками, похожими на стебли качающегося тростника.
«Близнецы, — подумала Ренн, и душу ее охватил ужас. — Сперва оленята-близнецы, потом та жуткая двухголовая рыба, а теперь еще и колдуны-близнецы! Что же все это значит?»
Ананда и Йолун заставили их склониться совсем низко и сами тоже коснулись лбом пола в почтительном поклоне, дружно пропев:
— О Великий Колдун!
Близнецы выпрямились и посмотрели на них.
Их волосы имели странный зеленовато-золотистый оттенок, словно смоченный росой тростник, а кожа была иссиня-бледной, как у утопленника. Глаза мальчика блестели, и в них отражался исходивший от воды свет; но глаза девочки, подернутые густой белой дымкой, были, без сомнения, незрячими.
— Она видит мир духов, — почтительно кланяясь девочке, сообщил Йолун.
— Как же? — удивился Бейл. — Им же лет десять, не больше!
Губы мальчика разомкнулись, обнажив острые серые зубы.
— Наш возраст значения не имеет, — произнес он. Голос у него был тонкий, пронзительный, как звук берестяной дудки. — Мы есть возродившийся дух. Мы есть Великий Колдун.
От его голоса у Ренн даже мурашки по спине забегали.
— Мы здесь с самого Начала Времен, — продолжал мальчик. — Мы видели, как Великое Наводнение дочиста вымыло эту землю. Мы лицезрели возникновение Озера. — При этих словах слепая девочка застонала, и лицо ее брата-близнеца исказила гримаса огорчения. — Но теперь сюда пришло Зло. Зло нанесло непоправимый ущерб нашему Озеру! Ужас приходит в ночи!..
Тут заговорила Ананда:
— Колдун, чужаки признались, что им знаком изгнанник, укравший священную глину.
— Ее украл не изгнанник, — сказал мальчик. — Но изгнанник стал причиной того, что ее украли.
— Но, Великий Колдун, — вмешался Йолун, — разве это не одно и то же…
— Нет, — спокойно прервал его мальчик.
— Тогда скажи нам, — снова вступила Ананда, — зачем они явились сюда? И как нам следует с ними поступить?
Слепая девочка коснулась рукой колена брата, и тот согласно кивнул, словно она что-то ему сказала.