Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе)

Пейвер Мишель

Ренн коснулась нашитых на куртку перьев ворона, хранителя племени. Она знала: если какое-то существо, зверь или человек, сворачивает со своего пути, желая привлечь твое внимание, это очень часто имеет особый смысл. Но какой знак подавали ей оленята?

К полудню она взобралась на вершину горной гряды, которую лесные жители называли Спиной Кабана, и остановилась там, глядя на Озеро.

Низкое солнце превратило его воды в слепящую золотистую гладь. По этой глади были разбросаны как большие острова, так и совсем маленькие островки, казавшиеся

хрупкими, как сухие листья, а внизу стоял на страже тростник, заросли которого широкой полосой огибали весь западный берег Озера. Далеко на юге виднелись черные точки — стоянка племени Выдры, а на востоке ярко сверкала на солнце полоска ледника.

Ренн было восемь лет, когда она последний раз стояла здесь: растерянная, не в силах понять, почему ее отец больше никогда к ней не вернется. Люди Выдры тогда нашли его тело, а Фин-Кединн и Саеунн отправились спасать и собирать воедино его разбредшиеся души. Фин-Кединн настоял, чтобы и Ренн пошла с ними. И они тогда тоже вот так стояли на Спине Кабана и смотрели на раскинувшееся перед ними огромное водное пространство.

«Зачем же он так далеко отправился? — все спрашивала Ренн у своего дяди. — Ведь на этой ледяной реке и добычи-то никакой нет».

«А он охотился вовсе не за добычей, — шепнул ей Фин-Кединн».

«А за чем же?»

«Я расскажу тебе, когда ты постарше будешь». — И он сжал ее ручонку своей теплой сильной рукой, и она изо всех сил прижалась к нему.

И вот теперь она снова стояла на Спине Кабана, только Фин-Кединна рядом не было и не к кому было прижаться.

Уже спускаясь с горы, Ренн начала осознавать безнадежность своей затеи. Ведь она понятия не имела, куда направился Торак, и спросить было не у кого. На берегу она не заметила ни одной тропы — люди Выдры переправлялись исключительно по воде, — и даже если бы она добралась до их стоянки по суше, то как бы она объяснила им свое появление?

Ренн все же начала пробираться к югу, когда услышала шелест тростника.

— Это ты, Бейл? — неуверенно спросила она.

Ответа не последовало. Только поскрипывание и потрескивание тростника — все ближе и ближе.

Ренн попятилась назад, на твердую землю, споткнулась и чуть не упала.

— Бейл! — снова прошептала она. — Если это ты, лучше сразу выходи! Это совсем не смешно!

Порыв ветра дохнул такой вонью, что ее чуть не вырвало.

Тростники задрожали… раздвинулись… и прямо на Ренн из зарослей выскользнула лодка. В лодке сидел и во все глаза смотрел какой-то зеленый человек… сделанный из тростника, почти совершенно сгнившего.

Ренн снова попятилась — и налетела на что-то твердое.

—

Это еще что такое?!

— воскликнул у нее за спиной Бейл.

— Что же это было? — снова спросил Бейл, когда они отошли от того места на безопасное расстояние и остановились у южного края тростниковых зарослей.

— Это, наверное, дело рук людей Выдры, — предположила Ренн. — Может, какой-то их озерный божок. Они ему даже еды в

челнок положили. А потом отправили плавать по волнам. Он наверняка священный. И мы не должны были видеть его.

Бейл прикусил губу.

— Хорошо, что я тебя отыскал. Ну и местечко! Я тут совсем ничего не знаю.

Ренн пожала плечами:

— По правде говоря, я тоже рада, что ты меня отыскал. Мне ведь очень нужна лодка. — Прозвучало это, правда, не слишком дружелюбно, и Ренн поспешила прибавить: — Знаешь, прежде чем еще что-либо предпринимать, надо в первую очередь непременно почтить Озеро. Племя Выдры не делает абсолютно ничего без его позволения.

Бейл кивнул.

— И как мы это сделаем?

Ренн сразу почувствовала себя несколько увереннее. Она положила возле тростников подношение в виде вяленых лепешек из лосося, а затем сделала кашицу из охры и озерной воды и нанесла соответствующие знаки себе на лоб и на свой лук; затем, обратившись к озеру, она произнесла, что они пришли с миром, и попросила позволения пройти дальше. Бейл разрешил ей смазать охряной кашицей и его лоб, и даже — после недолгих уговоров — его лодку. После этого ребята перекусили вяленой олениной, а затем Бейл поставил в озеро вершу, сплетенную из ивовых прутьев.

Солнце почти зашло, ветер стих. Озеро казалось гладким, как полированный базальт.

— Значит, Повелительница Змей… — тихо промолвил Бейл. — Значит, это она охотится за Тораком? И он нужен ей, потому что у него блуждающая душа, так?

— Так, — нехотя подтвердила Ренн. И подумала: «Лучше бы он сейчас о Сешру даже не вспоминал».

— А еще ей нужен тот огненный опал, так?

— Да, — кивнула Ренн. Потом очень тихо добавила: — Остался только один его осколок, самый последний. Еще один пропал в черных льдах вместе с Повелительницей Летучих Мышей. Второй взяло Море вместе с Повелителем Тюленей…

— Ты имеешь в виду колдуна из племени Тюленя? — Бейл был явно сильно озадачен. — Неужели у него тоже был осколок огненного опала?

— А как же еще он мог превращать людей в токоротов?

Бейл нахмурился. Ренн догадывалась, какие страшные воспоминания терзают его душу — о том, что происходило на его родном острове, когда Повелитель Тюленей создал тот губительный недуг. Ведь одной из жертв этого недуга стал и маленький брат Бейла.

Одинокий дрожащий крик разнесся над озером. Ему откликнулось эхо и долго потом не умолкало.

Бейл вскочил.

— Что это?

— Гагара, — сказала Ренн. — Они самые лучшие здешние пловцы. Племя Выдры поклоняется им и даже приносит дары. — Она помолчала. — Фин-Кединн рассказывал, что люди Выдры очень похожи на покровителя своего племени. Они точно так же, как выдра, оставляют у воды кучки пережеванной рыбы.

Из воды с всплеском выпрыгнула форель, Бейл и Ренн даже вздрогнули от неожиданности.

Бейл встал, встряхнулся и пошел проверить свою вершу.

Ренн осталась на берегу в глубокой задумчивости.