Хроники тонущей Бригантины. Остров
Шрифт:
— Даже не думай, — предугадал его мысли де ля Роса. — Куда?
— Общежития гуманитарного, третий этаж. Тридцать седьмая, — выговорил Ян. Только бы не забыл этот обломок армии…
— Ясно, — физрук рванулся вниз. — Тут постой, я за тобой вернусь!
Ян не сдержал усмешки. Он вроде бы как раненый боец, передающий товарищу секретное донесение. Нет воображения, да, Мартин?
До чего же качает, кажется, и правда затонет это проклятое здание вместе со всеми каким-то чудом живыми матросами. А Яна полностью, с головой накрыла не морская вода, но столь же холодное и соленое понимание —
Еще когда понял, что доктор плетет какие-то интриги. Только вот раньше думалось, что интриги эти его не касаются, а оказалось — все с одной целью, забрать Мартина. Забрал, и что? Вот у Яна никогда такого не случалось, чтобы приступ и ни одной таблетки в пределах досягаемости.
Ян вздохнул.
Ему было холодно, а сама мысль продолжать стоять казалась абсурдной. Пол тоже холодный, но теперь-то уже что. Он отпустил перила. Только бы де ля Роса успел.
28
– Эй, доктор! Доктор, вы здесь?
Физрук застыл в дверях, едва не выронив ящичек. Он выпучил глаза, а затем принялся усиленно моргать. Картинка не менялась, и первой мыслью отставного сержанта Марио де ля Росы была идея бросить пить. Немедленно. А он-то считал, что навидался уже всего в этих учебных частях, и в какой-то академии естественных и гуманитарных наук по определению не может быть хуже.
— Доктор? — переспросил де ля Роса, все еще наивно полагая, чего-то не понимает.
Нет, такого маразма не подкинет даже белая горячка. Самые скверные и странные вещи — как правило, удел реальности. На полу действительно, как Ян и говорил, лежал преподаватель классической литературы, этот Франс Мартин, и выглядел так, словно ему не дали повеситься. Уложенные вдоль тела руки были бледные, с сероватым оттенком. А вот над ним в самой что ни на есть неприличной позе нависал многоуважаемый доктор Сорьонен. Да ладно бы просто нависал.
Де ля Роса всегда подозревал, что у медиков не все в порядке с головой, и прекрасно понимал, почему. Навидаться столько крови, не на поле боя, а в мирное время, да еще самим кромсать людей! Нет, конечно, они все были как один безумны, но за тихим и спокойным Сорьоненом вроде бы никогда не наблюдалось «тех самых» наклонностей.
Но все именно так и было.
— Что вы, черт подери, делаете? — осведомился де ля Роса, чувствуя, что еще немного, и бросится разнимать странную парочку. Тот, что снизу уже точно возражать не будет, он вообще не способен пошевелиться, и дорога ему теперь одна — в кухни. А тому, что сверху, плевать на докторскую неприкосновенность, пора прочистить мозги. Целую половину минуты сержант Марио Де ля Роса так и думал, даже сделал пару шагов вперед.
И тут Сорьонен оторвался от губ Мартина, поднял голову и задышал, как вытащенная из воды рыба. Вид у доктора был, прямо сказать, отчаянный.
— А, сеньоре де ля Роса, — задыхаясь, проговорил он. — Вы принесли ящик, хорошо. Ставьте сюда.
Физрук пробормотал нечто невнятное,
— Я бы попросил вас помочь, — сказал доктор. — Боюсь, одному мне не справиться.
— С чем? — уточнил де ля Роса, с беспокойством поглядывая то на покрасневшие губы доктора, то на заупокойного вида преподавателя на полу. Чем тут помогать? Он, Марио де ля Роса, может только могилу вырыть, ежели Мистер Мартин в завещании попросил похоронить его на острове.
Сорьонен, в свою очередь, смотрел нетерпеливо и непонимающе.
— Вы боитесь мертвых, сеньоре де ля Роса?
— Нет, но зачем…
Доктор фыркнул.
— Ну да, странное зрелище, признаю, — подтвердил он, впрочем, даже без улыбки.
И тут же проделал то же самое — два коротких вроде бы поцелуя, вот только теперь физрук заметил, что доктор при этом непотребном действе зачем-то зажимает Мартину нос.
— Он не дышит, сердце остановилось, — пояснил Сорьонен. — Это новый метод, искусственное дыхание. А мне нужно, чтобы вы через каждые два вдоха… — сраженный испуганным взглядом бесстрашного физрука, доктор поспешил добавить. — Это буду делать я, так вот… вы должны слегка нажимать ему вот сюда, — рука легла посредине груди. — Только не сильно, не сломайте ребра. Тридцать раз, ровно тридцать.
Что нужно было делать, физрук уяснил мгновенно. Про новый метод и науку ему было не слишком интересно, хватало и того, что непотребство оказалось очередным медицинским опытом, а уж нажать как надо на грудь — де ля Роса нажмет.
— Давайте же! — поторопил доктор.
Два выдоха.
Тридцать надавливаний.
Доктор, когда у него не был занят рот, помогал, считая нажатия. Де ля Роса, чувствуя под руками хрупкость чужих ребер, старался изобразить ритм, понукая остановившееся сердце, как упрямого коня, всем телом. Адский труд оказался, и он быстро вспотел. Доктору приходилось не легче, казалось, лежащий на полу без пяти минут мертвец забирает у него не только то дыхание, которое Сорьонен отдавал, а вообще все.
Де ля Роса быстро приноровился, легко вошел в ритм и уже не сбивался.
— Хватит! — вдруг рявкнул доктор.
Руки замерли, так и не сделав очередного нажатия. Полсекунды непонимания, а потом грудная клетка приподнялась и сама слегка ударила ему в ладони. Де ля Роса шумно выдохнул и утер выступивший на лбу пот. Проклятый преподаватель дышал, сам.
— Ого, дышит! — восхитился физрук.
— Что важно, сам, — бесцветным голосом добавил Сорьонен. — Спасибо, сеньоре де ля Роса, без вас бы я не справился.
— Но зачем же было лекарство… — де ля Роса уцепился взглядом за ящичек, мешавшийся теперь у него под ногами. Оттуда тянуло изрядным душком, впрочем, к запахам, как плохим, так и хорошим, физрук был равнодушен — после перелома носа обоняние так и не вернулось.
— А, это, — доктор уселся на пол, переложил только что оживленного себе на колени, и, похоже, все еще ждал неприятностей. — У него был приступ, и сейчас вполне может повториться. Тогда и понадобится лекарство.
— Вот оно как, — де ля Роса поднялся. — Ну, хорошо, что успел.