Хроники тонущей Бригантины. Остров

Старых Зоя

Он подошел к столу, так, чтобы нависать. Доктор продолжал смотреть в медкарту, но пера у него в руках не было, оно валялось рядом и успело высохнуть.

— А у тебя ничего не болит? — спросил Ян. На "ты" — это было вернее, он ведь не о погоде разговаривать пришел.

— Нет, — а казалось, не ответит. Тон не изменился, похожий на его родную страну — вымороженная тундра.

Ян улыбнулся. Ничего с собой поделать не мог, хотя улыбка и самому казалась скорее глупой, нежели паскудной.

— Так по какому вопросу? — уточнил Сорьонен. — До утра не терпит?

—

Нет, не терпит. Хочу, чтобы ты кое на что взглянул!

Получилось здорово. Бумага спланировала аккурат на раскрытую медкарту, доктор едва заметно, но все-таки шарахнулся и поднял голову. Он читал без очков, оказывается. Ян сложил на груди руки, приготовившись наблюдать за реакцией.

Сорьонен вздохнул, потер переносицу и, наконец, взял письмо в руки.

— Ох, Ян, вы сегодня что все…

Ян вдруг понял — а доктор-то был словно мешком шарахнутый, глазищи огромные, как у спятившей лошади, руки мелко подрагивали, а голос только казался спокойным.

— Читай, — порекомендовал Ян. Упиваться открытием как-то не получалось.

А на фамильярность Сорьонен упорно не желал обижаться.

Ян чувствовал, что самоконтроль, все-эти рассуждения за работой, куда-то уходит. Хотелось задеть побольнее. Потому что вот она — месть, будет только сейчас и только такая. И вообще не месть даже, справедливость, честь по чести и ни шагу против совести. У некоторых вообще нет совести, и живут, ничего.

Халат у доктора оказался ветхим, стоило схватить за отвороты — ткань затрещала, а в паре мест и прорвалась. Ян тряхнул. Подождал и тряхнул еще раз. Сорьонену, наверное, не очень это нравилось, но он был как неживой.

Ян выругался и отпустил.

Это что у них всех, универсальное средство зашиты? Равнодушный и к удовольствию, и к боли Мартин… нашел родственную душу. Не удивительно, что они так спелись.

— Я еще не прочитал, — заметил Сорьонен и поправил халат. Зашарил руками по столу, Ян проследил направление. Доктор искал свои очки.

— Слева, — пришлось подсказать.

— Спасибо.

Все это здорово смахивало на сумасшествие. Ян даже подумал, что ему все-таки удалось уснуть, а теперь он видит абсурдный, но желанный сон. И что дальше делать, сон это или реальность, представляет с трудом. О, вариантов масса. Например, кулачный бой в антураже медкабинета, звучит неплохо и быстро поможет. Но сначала доктор должен прочитать письмо.

Ян хотел посмотреть, как тот себя будет чувствовать. Врач, который убивает пациента, намеренно убивает, все тем же оружием, которое едва не добило и Яна тоже.

— Ничего нового, но все равно спасибо. Мне казалось, он должен был оставить нечто подобное. Что сам-то думаешь?

Мороз по коже — это не совсем точно. Ян пытался придумать сравнение получше, но воображение отказало. Доктор прочитал и остался спокоен, даже в лице не изменился.

— У некоторых больных наступает перфорация кишечника, сопровождающаяся острым перитонитом, — добавил Сорьонен. — Если бы он не предпочел относительно безболезненную смерть, сегодня ночью его убило бы это.

Ты же видел кровь на полу, как думаешь, откуда она?

Ян попятился.

Уверенность, желание отомстить, глупая жажда справедливости… Он с этим сюда пришел, прямо к змею в логово? Не хватит, и белеть его косточкам где-нибудь в уголке медкабинета, вон за теми коробками.

Самое лучшее теперь убраться, как и полагается почтальону. Можно еще поклониться

напоследок.

— Может и к лучшему, что ты это прочитал, — Сорьонен снял очки. — Если хочешь, забери себе. Не думаю, чтобы Яска был против. Что-то еще?

Вариант с кулачным боем теперь казался нелепым. Ян вообще потерялся и отчаянно разыскивал хоть один повод сделать что-нибудь. Или ничего не делать. Сорьонен походил на совершенно гладкую ледяную стену, от него все отскакивало. Поневоле зауважаешь, этот хоть не принимает то ли смиренно, то ли снисходительно…

Точно, Мартин!

Яну стало полегче, потому что перед ним сидел уже не странный, жутковатый человек, из-за которого другой человек влез на стол, обмотал шею веревкой, перекинул ее через балку, а потом шагнул вниз. Перед ним был враг.

— Шел бы ты, Ян, спать, — предложил враг усталым голосом.

— Ты ненормальный, — выговорил Ян.

Сорьонен не ответил. Потом убрал письмо в медицинскую карту, теперь уже не было сомнения, чья она.

— Ты вообще понял, о чем это?

— Ты читать умеешь?

— Ты…

Ян обнаружил, что его руки перехватили на полдороги к уже пострадавшим этой ночью отворотам халата. Пальцы у доктора были ледяными, давили больно и убедительно. Но Двожак обрадовался. Схватить за руки — прекрасный повод для драки, значит, сейчас они поговорят по-мужски, и Ян припомнит медицинской змее и Мартина, и Яску, и тот позорный суд в лазарете. Главное освободить руки.

— Драться будешь с де ля Росой.

Ян крутанул руками, выворачивая их из захвата. Сорьонен не удерживал.

— Со мной можешь разговаривать, это полезнее.

— В гробу видал.

— Сходи, посмотри, все ли ты там видал. В кухнях.

— Сдохни…

— Не имею такого права, Ян, потому что если я, как ты очень удачно выразился, сдохну, Мартин умрет точно.

Нашел чем пугать. Ян нанес удар, хотя бить сидячего — все равно, что подвешенный на балке мешок с песком, тот же результат, и так же выглядит. То ли попал, то ли промахнулся. Все-таки абсурдный сон, потому что он уже коленями забрался на стол, распихав все эти талмуды, пламя свечи подбиралось к поле пиджака.

— Ты вообще человек, нет?

— Не вижу смысла в вопросе, Ян. Успокаивайся уже, или тебе бромистого натра дать?

— Про Мартина вообще молчи.

Доктор все-таки поднялся. Ян в ответ на такую любезность слез со стола, опрокинув свечу. Пламя прыгнуло на сукно, а по нему быстро добежало до медкарт.

Ян уже решил, что будет драться. Зачем-то же он пришел, зачем-то выставил себя полным идиотом. В который уже раз, кстати говоря.

— Вода в умывальнике, — напомнил доктор.