Хроники Тридевятого
Шрифт:
Я гордо ушла на покой.
С весны на метле не летаю —
Вот только не помню с какой.
Забыла и дату рожденья.
Не ведаю, сколько мне лет —
Склероз. У меня сожаленья
По этому поводу нет.
О том, что ещё не забылось,
Пишу
Кто знает, скажите на милость:
Где лучше издать их и как?
Гусляр воскликнул:
– В-в-вот это да! Сколько талантов у нас в Тридевятом!
Кот, знавший Бабу Ягу, гораздо лучше коллег, предостерёг Шута:
– Поосторожней, прошу! Не забывай, старуха коварна и хитра. Мягко стелет, как говорится. Лучше всего, если ты будешь поддерживать связь с ней через Василису.
Шут быстро согласился:
Бабы Яги Ошин-младший не боялся – по неведению и легкомыслию, конечно. Причина столь быстрого согласия крылась в другом. Шут искал повода для встречи с компаньонкой Кота. Василиса Премудрая с давних пор интересовала молодого человека. Шут ни за что на свете не признался бы в этом даже Гусле. Василиса казалась неприступной, надменной. К тому же была старше Шута и не принимала его всерьёз. Да и как, собственно, можно относиться к царскому шуту? Интересно, что сказал бы Гусляр, узнав о неразделенном чувстве друга? Как там на счёт счастливых влюблённых?
Что касается Гусляра, он тоже был доволен нынешним распределением обязанностей, потому что идти в гости к Бабе Яге страшился. Однако, разузнать о старой ведьме побольше хотелось. Любопытно же… Поэт поинтересовался:
– С-с-скажи, Котофей, что ты такого о Яге знаешь? Я, например, вблизи старуху никогда не видел – подойти к ней близко боялся. Она что? Правда детей ест? Меня с младенчества пугали.
– Это преувеличение, мой впечатлительный друг, – ответил Кот. – Колдунья имидж опасной ведьмы давно выбрала и умело поддерживает. Так удобнее – бабуся не любит, когда её по пустякам беспокоят. Хотя напугать до смерти Яга вполне может, может и напасти разные наслать, да так ловко, что и не поймёшь, откуда ветер дует. Она владеет техниками колдовскими, и древними, и современными. Это не выдумка, а чистая правда.
– Вот заинтриговал! Что за техники такие? Расскажи, пожалуйста, если можно, – попросил Шут.
– Ну… – Кот Учёный призадумался, – например: Яга умеет управлять пространством, то есть – искажать его.
– Н-н-не понял, как искажать? – спросил Гусляр.
– Как она это делает, никто не ведает, а результат искажения очевиден. Для внимательных наблюдателей, разумеется. Всем известно – избушка на курьих ножках невелика снаружи. Зато внутри, поверьте мне, жилище это вместительное и комфортное: кухня с большой печкой, гостиная, спальня, банно-ванный комплекс, рабочий кабинет, библиотека и даже гардеробная.
– В-в-вот это да! – восхитился поэт.
– Это мелочь по сравнению с теми пространственными искажениями, которые Баба Яга создаёт вокруг своего дома, – продолжил Кот. – Дорогу к избушке просто так не найти. Тебе, Шут, без клубочка, который Василиса дала, к Яге было бы не добраться. Лес в окрестностях заколдован. Впрочем, если ведьма захочет кого-нибудь на свою территорию пропустить – пропустит, но обратный путь может оказаться долгим и
Кот помолчал, сощурив желто-зелёные глаза, а потом спросил:
– Господа, а вы никогда не задумывались, отчего у нас в Тридевятом нет ни одной подробной карты местности? Топографы толковые есть – мне лично встречались. Причина одна – искривленное пространство. Множество тайных и скрытых мест и местечек на нашей земле сказочной. Вот так и живём – хлеб жуём…
– Откуда, Котофей, ты всё знаешь? Неужели Василиса рассказала? – Спросил Шут.
– Нет, конечно. Не стала бы Василиса секреты двоюродной бабки выдавать, – ответил Кот Учёный, – но не забывайте, что я – кот, и у меня свои «кошачьи» способы сбора информации.
– Ой! Опять заинтриговал! – воскликнул Шут, – Расскажи, не томи! Иначе умру от любопытства.
– Экий ты непонятливый, хоть и шутом служишь. Забыл, что у Бабы Яги кот есть? Мишкой зовут. Чёрный, толстый, ленивый и, между прочим, говорящий. Кстати, примерно восемьдесят процентов представителей местной фауны говорящие. Мишка этот мне иногда интересные вещи рассказывает. Много из него, конечно, не вытянешь, он Яге верно служит. Однако похвастаться мастерством своей хозяйки любит.
Кот Учёный замолчал и прищурившись поглядел на собеседников. Больше он о Яге рассказывать не собирался, боялся ненароком напугать своих юных друзей. Предостеречь – только этого Кот хотел, а потому всего говорить не стоило. Кот был мудрым зверем, умел соблюдать меру и держать язык за зубами, когда обстоятельства того требовали.
Шут поклонился Коту:
– Спасибо, коллега, что на счёт Яги просветил. Я осторожен буду, постараюсь старую ведьму не раздражать и лишний раз её не беспокоить. А что наш журнал? Какие будут предложения?
– Д-д-друзья мои, а не выяснить ли нам, чем живёт мужское население Тридевятого царства-государства? Наиболее яркие его представители? – Спросил Гусляр.
Шут усмехнулся в ответ:
– У нас тут все мужики яркие и неординарные. Вот я, например. Хотя… А кто из древнейших поблизости обитает? С них, думаю, следует начать.
– Водяной, Леший, Домовой, Змей Горыныч, – начал перечислять Кот, втягивая поочерёдно когти на вытянутой вперёд передней лапе, – долгожители и уникальные кадры. Нигде, кроме как у нас, подобных не встретишь.
– Э-т-т-о точно, – подтвердил Гусляр. – Только к Водяному, Лешему и остальным давайте все вместе сходим.
Шут возразил:
– Думаю, будет справедливо, если ты, Котофей, и ты, Гусля, станете общаться с местной «нечистой силой». У меня на это времени нет. Не забывайте, мне приходится оргвопросами заниматься и над портретной галереей работать. Кстати, ещё не известно, что легче: с лешими-водяными-домовыми дело иметь или с царской семейкой договариваться.
Гусляр и Кот Учёный, каждый про себя, подумали, что, пожалуй, с нечистью скорее общий язык найти можно, чем с царем-дураком, с царевичами-обалдуями, да с царевнами-капризулями. Царевна-лягушка – не в счёт, само собой.
Словно отвечая мыслям друга-поэта, Шут сказал:
– Гусля, не забудь о Царевне-лягушке. С тебя интервью!
Поэт кивнул.
Шут помахал своим колпаком. Серебряные бубенчики весело зазвенели, аккомпанируя голосу хозяина:
– Коллеги, я откланиваюсь – пойду прослежу, как идёт подготовка помещений для редакции «Хроник Тридевятого».