Хроники ускоренного сердцебиения (сборник)

Шитуев Валерий

И кадык выпирает в запале,

Но гуляет по свету пустая молва,

И по косточкам нас разобрали.

Как давно отгремели в канавах ручьи,

И давно ли грачи прилетели?

Все победы уже превратились в ничьи,

Как снега, все надежды осели.

Только ангел глядит с неизбывной тоской,

Как иду я по самому краю,

И в рулетку играю с нелепой судьбой —

Достаю револьвер и играю!

И не надо понтов, мы списали долги,

Исчезает летучее время;

А в забеге все круче и круче круги,

И ногой не попасть в это стремя.

Пусть румянец напомнит на впалых щеках

Нашу

удаль! Мы в силе, мы – дышим,

Мы о многом напомним в грядущих веках,

О себе в наших песнях услышим!

Грешный воробей

Я весь в грехах, как серый воробей,

И я хожу с молитвой горькой к Богу, —

Прошу судьбу – добей меня, добей,

Забрось обратно к детскому порогу.

Где я, обросший кудрями пацан,

Не знал куда идти и где подмога —

Но не хотел, как мудрый уркаган,

Идти пустой неправильной дорогой.

Я был в окопах и на минном поле —

Так забери меня туда скорей,

Но Бог сказал: «Достоин лучшей доли —

Грехи признавший серый воробей!»

Журавлиные посланники

Где-то там журавли

Заплутали в ночном мегаполисе —

Отыскали меня

И не знают дорогу назад.

Я давно позабыл,

Где магнитная стрелка на полюсе,

И дождусь ли я птиц,

Покидая заброшенный сад?

Покружились они…

И о чем-то своем покурлыкали:

«Не хватает разбега

В убогой природе твоей,

Не хватает простора,

Как долго мы горе здесь мыкали, —

Нам бы пыльных дорог,

Нам бы вольных широких степей».

И чуть слышные стоны

Родных заблудившихся странников —

Рвут халаты врачей

И мундиры наемных солдат,

Даже девичьи слезы

Залетных небесных избранников —

Не сумеют сдержать

И не в силах вернуть их назад!

Как же так журавли?

Где же строй ваш, проверенный временем?

Где тот грозный вожак,

Что внушал нам и трепет и страх?

Заблудились – как мы —

Всем своим человеческим племенем,

Заблудились в земных

И в незримых небесных мирах.

Так держите свой клин —

Вы не первые и не последние,

Что взмывали над миром

И жизнь начинали с нуля,

Но в чужой стороне,

Покидая луга заповедные,

Вам откроется заново

Наша родная земля!

Ощущения

Я слышу шорох солнечных лучей,

Ласкающих и кожу и дорогу,

И шепот оплывающих свечей —

И вновь молитву обращаю к Богу.

Я вижу оживленный разговор

Двух бабочек, застывших на бутоне,

И колокольный тихий перебор

И переливы в луговой короне.

Надрывный звук бугристого шмеля

И плеск упавшей на листок росинки

И как кузнечик шпорами звеня,

Летит к засохшей маленькой травинке.

Я вижу свет мерцающих ночей

И стылый блеск полуденного смога,

И шепот оплывающих свечей —

И вновь тревожу я молитвой

Бога.

Путь

Мальчишкой пел в ночную высь и ждал,

Когда с далеких звезд дождусь похвал

Моим стихам… Но так и не узнал,

Что я напрасно в горле связки рвал.

Я бегал босиком в густой траве

И думал, что несусь по голове

Моей планеты… И держал свой путь

И на себя весь мир хотел замкнуть!

И получить ответ… Но не сумел.

А как же я просил, мечтал, хотел

Достичь Того, кто ласково глядел.

И усмехался: высоко взлетел!

Но я его запомнил навсегда —

Во сне мой ангел подхватил меня

И воспарил….И только шелест мощных крыл…

И был мне свет, и он глаза затмил…

Я прожил жизнь в попытке осознать,

Того, что мог найти и потерять

Для вещей Веры множил я года.

Поднять бы душу – раз и навсегда!

Которая дает надежду жить —

К Нему на Небо снова воспарить,

Которая дает мне силы петь,

Любить свой мир, любить и ввысь лететь…

Так кто же я?

Так кто же я – рожден под Тигром,

Хотя моей заслуги в этом нет.

И кто со мной играет в эти игры

И кто мне даст спасительный ответ?

Всего лишь винтик в иллюзорном мире,

Готов, как тварь последняя, солгать

Себе, друзьям – угомонюсь в могиле, —

Рожден я, чтобы красть и убивать.

Я – узник человеческой неволи,

Любовник, искуситель и палач.

За мною шлейф греха и женской боли,

И не смолкает тихий детский плач.

Я самый страшный лиходей в округе,

Я дезертир, покинувший свой пост.

Насильник, обрекающий на муки,

Я ростовщик, дающий деньги в рост.

А может, я хотел побыть любимым

И жить как все, волнуясь и любя,

А может, я сумею стать счастливым,

Ласкать подругу и лепить себя.

Я врач, спасающий от боли,

Учитель, помогающий любить,

А может, я избавлю мир от боли

И научу всех верить и любить?..

Так кто же я? Дождусь ли я ответа?

Простая тварь иль Божий человек?

Ужель терзаться до скончанья века

Чтоб уяснить однажды и навек!

Весь мир объять и возлюбить планету

В тени берез родимой стороны,

И путь открыть, ведущий прямо к Свету,

Под сенью Бога, а не сатаны.

Хозяюшка

Забросай мне, хозяюшка, травами

Свой глухой и пустой сеновал.

Сколько лет номерами-канавами

Я себе сладкий сон навевал.

Постели мне под тенью часовенки

Сена клок в ненаглядном краю,

Чтобы утром сухие соломинки

Вновь напомнили юность мою.

Дай, хозяюшка, неба и воздуха,

Широко распахнув сеновал.

Я чужбину изъездил без роздыха —

И на славу я там погулял…

А теперь под плакучими ивами

Я пытаюсь хоть что-то понять,

Пусть откроется небушко синее

В тихой песне, что пела мне мать.