Хроники Валькирий
Шрифт:
К полудню она, разумеется, не пришла.
Чему Арлан и не удивился. Женщина, тем более валькирия, имеет право забыть и оказаться занятой другими, более важными делами. Конечно, подобные размышления не спасали его от некого недовольства, которые быстро оттеснила привычная работа с железом. Через какое-то время он решил сходить к городскому кузнецу и попросить его помощи, все же светловолосый очень боялся не успеть. Непомерная сила, данная ему кровью оборотней, способна на многое, но далеко не все, и тут руки опытного соратника очень пригодились бы. Тем более что этому человеку можно было довериться.
Тут же ему донесли, что чернокудрую сестру
Поймав себя на этой мысли, Арлан недовольно поморщился - отчего-то ему постоянно хотелось согреть валькирию, напоминавшую совсем не жаркую летнюю ночь, а тьму поздних сумерек родного края матери: черный и темно-синий, царящие на небе, озаренном последними солнечными лучами. Вот только все порывы заботы или нежности рядом с ней приходилось в буквальном смысле в себе душить. Он очень боялся показаться глупым, несдержанным и слишком неопытным для этой женщины, обладавшей такой странной, гипнотизирующей чувственностью.
Вместо того, чтобы думать о валькирии, Арлан решил снова вернуться к привычным и более спокойным мыслям о работе, которую должен выполнить опять же для нее. Ведь именно из-за него Нюкта окажется в двойной опасности - вряд ли те, кого выставил Каххар против него, не понимают как ценна жизнь чернокудрой валькирии для молодого схаала.
Арлан не понимал, почему она стала для него важнее всего города, всех земель и людей, обреченных быть игрушками стаи. Конечно, в этом есть логика - чтобы не произошло, гибель валькирии будет на нем, и у мужчины просто не останется другого выхода, как только остаться в клане. Каххар ведь не зря требовал ее смерти. Да и сменил свое отношение тоже не зря.
Если вожак решил, что медальон Нюкты нужен его сыну, то явно что-то затеял. И пока планы отца играли ему на руку, Арлан не был против. Правда, когда он принял такое решение, об истинном предназначении медальона имел смутные понятия, хотя то, что эта очень важная вещь и так просто ее не получают - Арлан был уверен.
Вечером же Арлан, по дороге в малую обеденную залу, довольно удачно встретил Гийома и смог задать давно волнующий его вопрос, обсуждать который с самой Нюктой совсем не хотелось.
– Скажи мне, почему Нюкта вся потемнела, спросив, не надо ли ей для меня вожака убить?
– Она спросила такое?
– Гийом остановился. В его острых соколиных глазах зажглось что-то, отчего у Арлана мурашки по спине побежали. Даже не смотря на то, что седой почти старик, но сила в нем ощущалась огромная. Сила мысли и слова, что иногда опасней всего. Тем более в случае кузнеца, страстно желавшего валькирию, чьим другом и поверенным был этот мужчина.
– Теперь понятно... В жизни Сэлэнии, приемной матери и наставницы Нюкты, был только один мужчина, которого она любила. И теперь сам подумай, каким именно образом он стал Князем вайроков, когда она убила предыдущего. Я до сих пор не знаю, что именно там произошло, и по одному этому могу представить насколько всё ужасно. Сэлэния любила Нюкту как редкая мать любит свою дочь, но погибла ради него. Девочке было всего пятнадцать. В таких случаях валькирии забирают учениц в Церцию, все равно последний год обучения они должны прожить в городе. Вот только Нюкту это не устраивало, она не хотела стать еще одной церцийской девочкой, пустышкой, - пояснил он.
– Примерно через две ценсы Ночка сбежала и вновь нашла меня. Она стала настоящей
– Гийом тяжело привалился к стене, прикрытой старым гобеленом.
– Не обижайся на Нюкту. Она никогда не признается даже самой себе, что больше всего боится оказаться похожей на наставницу. Удивительно как тебя рядом терпит. Идем, не стоило затевать весь этот разговор. Просто... Запомни Арлан, если ты сделаешь ей больно - я тебя убью, и никакие клыки и когти не помогут.
Светловолосый кивнул, воспринимая эту угрозу вполне серьезно.
До комнаты они дошли молча. Судя по сведенным у переносицы бровям, Гийома терзали далеко нерадостные мысли и воспоминания. Арлан же снова и снова возвращался к минутам откровения седого. Услышанное сделало многое понятным в поведении и самом характере Нюкты, в том как она его сторонилась, в то время как темные глаза валькирии не могли скрыть интереса или желания. Прояснилось и презрительно-брезгливое отношение к самцам оборотней и женщинам, развлекающим себя с их помощью.
И чем больше Арлан думал над этим, тем сильней в нем разгоралась некая нежность, которую так легко принять за ненавистную валькирии жалость, и понимание того, что стоит быть троекратно осторожней с ней. Все же не зря пришло к нему сравнение Нюкты с клинком - закаленная, холодная, опасно-острая, она ранила любую руку, посмевшую коснуться ее металла, потревожив призрачное спокойствие жаждущего крови существа. И не подчинится, и не ослабнет. Может лишь сломаться, как один из Двуликих.
За своими нерадостными мыслями Арлан даже не заметил, с каким удовлетворением посматривает на него спутник.
Нюкта сегодня тоже опоздала, а едва войдя в комнату, поморщилась. И ее можно было понять - до этого ей было как-то не до Роксаны, да и не попадалась баронесса на глаза, послушно отсиживаясь в своих апартаментах. Прошлый же вечер придал ей уверенности и смелости, а так же словно огонь легким ветерком раздул гордыню, напомнив, что она здесь хозяйка и гнев отца, а уж тем более мнение какой-то заезжей гулящей девки не должно влиять на ее решения и поведение. Эта женщина имела привычку подстраивать принятые каноны достойного поведения аристократа под свои нужды, а следовательно никогда не испытывала стеснения или недостатка в оправданиях. И почувствовав послабление, дорвавшись до такого привычного внимания, Роксана осмелела, гордо задирая свой остренький подбородок.
Видно решив ей подыграть, валькирия ограничилась только презрительным взглядом и долгое время просто не обращала на баронессу внимания. Впрочем, дурой Роксана не была и старалась лишний раз не задевать Нюкту, что несказанно порадовало барона, вынужденного спасать ситуацию и развлекать узкий круг присутствующих разговорами.
Именно тогда Арлан и узнал, что же именно заставило валькирию нарушить данное ему слово. Правда поведал об этом Медок, так как в этот момент Нюкта полностью сосредоточилась на поданных к ужину яствах, уделяя особое внимание мясным блюдам, и говорить просто не могла.
– Крестьянская страда заканчивается, всего несколько дней и урожай будет собран. И что тогда? Мы с Нюктой и Гийомом обсудили этот вопрос и решили заняться средствами обороны замка более плотно. Эти стены добрую сотню лет защищали город только от ветров, но когда-то они строились как надежное укрытие от врагов нашего рода и выстояли не один приступ. Так что надо вернуть им прежнюю мощь и позаботиться о защите людей. Нюкта и Гийом нам в этом помогут. Так же мне потребуется твоя помощь, Винсент.