Хроники Валькирий
Шрифт:
– Ты сам выбрал свой путь. Если они распотрошат тебя, как куренка, я придумаю что-то еще, могу лишь обещать, что братьям не жить, раз они пошли против меня. Но всё должно быть по правилам.
– А ты, как понимаю, постоишь в стороночке, - с насмешкой предположил молодой оборотень. И пусть у него уже поджилки дрожали от грядущих неприятностей, но особого доверия и расположения к новообретенному отцу он не испытывал.
– Я не могу диктовать сукам, под кем им ходить. Таковы наши устои - избранным сукам послушна вся стая, они же принадлежат мне. Эта принадлежность не обсуждается, - категорично заявил Каххар и, судя по лицу, действительно спорить в этом
– Наместник подчиняется избранным сукам, во всяком случае, они имеют на него давление. Он тот - кому дают власть они.
– Вассал вассала не мой вассал, старая схема, - кивнул Арлан.
– Не я выбираю наместника, а мои суки. Это их холки он будет закусывать. Сейчас же они просто должны получить... альтернативу, которой раньше для несогласных просто не было. Если же ты сумеешь не только победить, но и удержать власть, то сможешь заставить стаю уйти с этих земель, на прощанье даже поправив заборчики. Это я уже не говорю о жизни валькирии. Ты ведь из-за нее пришел, - утвердительно произнес Каххар.
– Не буду рассказывать, какую глупость ты совершаешь, связавшись с этой женщиной, сам должен понимать. Лучше дам один совет - трахать ее можешь сколько угодно, но вот в одной постели лучше не спи, а то однажды можешь не проснутся.
– Приму к сведенью.
– И тут же, наконец собравшись с силами и мыслями, Арлан произнес: - Мне нужно не менее ценсы спокойных дней.
Вожак приподнял брови, но не удивился подобному заявлению.
– Ставишь условия? Ну что ж, я посмотрю, что могу сделать. Но так же с оговоркой - ты придешь как только я позову.
Арлан кивнул.
По его мнению, разговор был окончен, да и Каххар похоже не собирался открывать свои тайны, предпочитая наблюдать за сыном, делая какие-то свои выводы и строя новые планы. Это было заметно в темных глазах оборотня, рассматривающих вставшего напротив него зверя. При более близком знакомстве старый схаал оказался не таким уж и жестоким и бесчувственным, как ранее считал Арлан, и теперь он даже мог понять, чем именно этот мужчина так привлек его утонченную и весьма разумную мать, до последнего своего вздоха любившую коварного соблазнителя, обрекшего ее на изгнание, бедность и страдания. И все же, даже не смотря на зарождающуюся симпатию, этому странному существу не стоило верить.
– Подожди, - поднял руку Каххар.
– Последнее - если ты получишь медальон валькирии, это может гарантировать ей некую безопасность от наших сородичей. Правда только в том случае, если тебе удастся победить.
Сомнений в том, о чем именно идет речь, у Арлана не было. Слишком хорошо он помнил глянцевый блеск ночи на груди валькирии и тот хищный взгляд, которым наблюдала за ним Нюкта, пока кузнец перерисовывал руну. Да и Гийом в свое время запретил снимать его с шеи раненой женщины.
Похоже, схаал прекрасно догадался, что всей этой встречей и попыткой оттянуть время, его сын пытался обезопасить валькирию, на данный момент не способную выдержать еще один бой. И Арлану такое не нравилось. Ничего не ответив, он развернулся и кинулся в лес, желая лишь одного - побыстрее оказаться в замке, смыть с себя определенный запах, так свойственный всем оборотням, переодеться в строгие одежды и стать человеком.
Впрочем, стоило исполниться этим мечтам, как пришли новые.
Этот вечер Арлан предвкушал с каким-то особым нетерпением, а теперь еще надеялся избавиться от тяжелых раздумий, сводящих мужчину с ума.
Небольшая прогулка по галерее ведущей к комнатам, в одной из которых жил Арлан, прекрасно
Приведя мысли и разум в порядок, или хотя бы относительное спокойствие, он вернулся в общество людей, с недавних пор вызывавших разве что глубокое раздражение. Тем более Арлану не хотелось видеть семейство барона. Но тем не менее ему приходилось специально глушить в себе нетерпение. Все же за время, что валькирия провела без сознания, он успел привыкнуть видеть ее и знать едва ли не о каждом вздохе, благодаря словоохотливому Гийому, который с радостью делился своими наблюдениями.
Хотя сегодняшний вечер вполне может обернуться для него полной катастрофой, если Нюкте вздумается заняться разоблачением, или она вынесет ему обвинительный приговор.
Приглашенные на сегодняшний вечер все еще топтались в большой зале, и с нетерпением ожидали когда же их пригласят к столу, хотя Медок по всей видимости не спешил, дожидаясь кого-то особенного. И судя по тому, что среди присутствующих не было высокой фигуры валькирии, именно по ее вине вельможи и томятся от голода и любопытства. Впрочем, Арлан едва успел поприветствовать несколько семейств и перекинуться парой фраз с бароном, как двери снова раскрылись, пропуская опоздавших.
Конечно же, долгожданное возвращение валькирии в ряды живых и здравствующих не могло пройти спокойно, но и сама Нюкта решила не оставаться в стороне, слегка шокировав публику своим видом. Своими мужскими одеждами ей было уже никого не удивить, и никто просто не мог бы представить валькирию в платье. Впрочем, как и она сама, так что сегодня чернокудрая снова предстала перед ними в довольно широких штанах, перехваченных у щиколоток и больше всего напоминающих длинные плотные панталоны, а так же странной длинной камзол. На правом плече женщины лежала толстая коса, затейливого плетения, украшенная красными лентами, спускающимися почти до живота валькирии.
Арлан не смог скрыть усмешки, заметив этот знак, ясный наверное им одним. Значит она приняла его предложение, что не может не вызвать вздоха облегчения.
Когда барон решил, что Нюкту достаточно помучили вопросами о самочувствии и боевых ранах, он предложил всем пройти к столу, и даже любезно подал руку так "нуждающейся в защите и опоре" женщине. Она отказываться не стала, заведя милую беседу о ранней молодости Медока и совершенно не обращая внимания на стоявшего неподалеку Арлана, удостоив его только коротким взглядом, скользнувшим по влажным светлым волосам.
Зато уже у самых дверей его поймала Аурелия, молодая женушка старого друга барона... ну и одна из немногих женщин, с которыми он проводил ночи в замке, обычно-то Арлан предпочитал заводить любовниц подальше отсюда. А вот эта красавица, славящаяся своей добродетелью, сумела привлечь его внимание не рыжими косами, как многие до нее, а своим на редкость стервозным характером, о котором мало кто догадывался. Ну и пыла в ней было куда поболее чем у других благородных дам, пекшихся о своей репутации.