Хроники Второго пришествия (сборник)
Шрифт:
– Спасибо, Табриз. Не очень красивый был бы кадр – рухнувший апостол. Неубедительный. Кстати, какая была пресса после события?
– Да какая там пресса, – Табриз махнул рукой, – все в шоке! Боятся. Репортажи были по всем каналам и статьи во всех газетах, ведь в этом зале были представители почти всех крупнейших изданий, и ты никого из них не пощадил. Так что всем непросто. Были обращения семей погибших к Президенту, кое-кто возмущен: как так – убили людей без суда и следствия? На тебя написали ряд заявлений в прокуратуру, но, насколько я понимаю, их отказались принимать, так как на записи ясно видно, что лично ты ни к кому из пострадавших не прикасался
– Да, кстати, – вмешался Илья, – тебе звонил Президент и всякие разные рангом пониже! Просили с ними связаться, когда ты сочтешь нужным.
– Свяжусь, – поморщившись, кивнул я. – Значит, говоришь, в суд подавали? И газеты с телеканалами своих грешников жалеют? Похоже, так никто ничего и не понял. Поди уже и общество членов семей невинно погибших создают. Ну-ну! – Я почувствовал, как мое лицо начинает наливаться кровью, и с силой сжал кулаки: – Значит, и в прокуратуру обращались? Небось кричали, что не Средние века и что по конституции мы светское государство? Милые, глупые твари земные! – Мною овладел приступ бешенства, и я резко поднялся. Странно, каждый раз, когда во мне зреет черный смерч гнева, я не могу усидеть на одном месте. Мне обязательно хочется вскочить и вытянуться в полный рост, аж до хруста в костях. – Твари! Твари! Твари! – Я что есть мочи лупил кулаками по столу. – Где их души?! Дьяволу и брать-то там нечего! Даже не в Аду их место, а где-нибудь на свалке, рядом с отходами жизнедеятельности крупного рогатого скота!
Илья вскочил вместе со мной и схватил меня за руки:
– Умоляю тебя, Володя, только не надо сейчас ничего делать! Не трогай этих несчастных, не лишай их жизни!
– Заступничек! – прорычал я ему в ответ. – С чего вдруг такая любовь?! Мы не адвокаты, мы судьи!
Илья ничего не ответил. Остальные тоже молчали. Тем не менее гнев мой постепенно угасал. Я медленно сел на стул, и на кухне воцарилось напряженное молчание. Правда, как только я пришел в себя и почти уже успокоился, где-то в сердце квартиры зазвонил телефон – громко и тревожно. Раньше так звучали междугородние вызовы. Через мгновение в дверях столовой появилась Эльга с переносной трубкой в руках, продолжавшей истошно трезвонить. Не успел я взять у нее аппарат, как он перестал звонить и заговорил хорошо знакомым низким голосом моего давнего знакомого Еноха:
– Трубочку-то возьми, бесовский прихвостень, а то я уже устал тренькать! – Невоспитанный патриарх проявил доселе невиданный такт, заговорив со мной на арамейском. Наверное, решил, что кроме нас двоих им никто не владеет. Я приложил трубку к уху:
– Ты, никак, в бегах, Енох? В Сибири прячешься или сидишь на даче в Подмосковье и консультируешь высшее руководство страны по поводу создания антиклерикального народного форума?
– Окстись, неслух, ты что, совсем рассудок потерял? – Голос Еноха звучал ровно, но выражал немалую степень недовольства. – Лучше скажи мне: тебе не жалко людей-то? Три дня о них горевал, а теперь опять осерчал.
– Так, может, это были не мои, а твои мысли? Ты мне внушал их, пророк?
– А что, до этого у тебя было много своих мыслей? – Старик насмешливо хмыкнул.
– Не надо этих пустых разговоров! – выкрикнул я, снова поднявшись на ноги. Мое секундное спокойствие как ветром сдуло. – Что ты мне из себя сейчас овцу невинную строишь? Думаешь, я забыл, как ты в Лондоне призывал своих дружков расправиться с Даниилом и с нами? Почему ты решил, что я хочу с тобой
– Спокойней, молодой человек, перестаньте кричать на старших – это невежливо. И потом, что значит – вернул? Не он давал, не ему и распоряжаться! – Енох вздохнул. – А ты сильно изменился, не нравится мне это. Я ведь давно тебя предупреждал – смотреть надо, кому служишь! Мне-то, старому дураку, сперва показалось, что ты неплохой парень, а теперь я вижу, он тебя полностью под себя подмял.
– Прекрати трепаться! – Я кричал в трубку во весь голос: – Ты, да ты жив лишь потому, что Он хочет этого! Не смей противиться Его воле!
– Мальчишка! – возмутился старик. – А ну выйди – поговорим!
Отшвырнув телефон, я бросился к входной двери и прошел ее насквозь, пронзив взбешенным телом послушно поддавшуюся мне материю стены. Отбросив соблазн сразу проследовать по телефонному кабелю до трубки Еноха, я материализовался прямо перед ним.
Глава 16
Енох не скрывался в ближнем Подмосковье. Он выбрал место под стать своему характеру – Красноярское море. Не надо меня поправлять, может, название и небезупречное, но придумано оно не мной. Енисей перекрыли плотиной, вот и получили море. Красота! Просторы! Масштаб – не чета городскому. Глаз отдыхает, скользя по поверхности бесконечного водного зеркала. Вода чистейшая и все время холодная, да и глубоко. А уж по берегам леса какие дремучие – тайга, редко где мобильные телефоны берут! Да и кому тут звонить? Местные обитатели все больше по старинке живут – охотой да собирательством, трепаться часами в этих местах не принято.
Правда, у Еноха телефон был спутниковый. Модные все-таки парни эти пророки, научно-технический прогресс им явно по душе! Не удивлюсь, если в его избушке на курьих ножках окажутся широкоформатный телевизор и лэптоп с высокоскоростным подсоединением к Интернету. Домишко еноховский мне тоже пришелся по вкусу. Прямо как с картины «Меншиков в Березове» – добротно срублен!
– С местом ты промахнулся, дружище, – засмеялся я. – Относительно неподалеку тут Шушенское, где Ленин с Наденькой на охоту хаживал со стариком Сосипатычем! Вот это место так место, историческое!
– Это сын того самого святого? – не понял пророк.
– Размечтался! – хмыкнул я. – Просто у кого-то из родителей несчастного было плохо с чувством юмора, вот по святцам и назвали. А как пацану в жизни мучиться с таким имечком придется, и не подумали. Вот такие были на Руси суровые времена. Представляешь кого-нибудь из современных россиян с именем Енох? А дети его – Геннадий Енохович, как звучит!
– Замечательно звучит, – насупился старик, – благородно!
– А планы Ильича особым благородством не отличались. В результате их осуществления вся Россия юшкой умылась, про Бога и вовсе забыли. Так что думай, дед, что ты сделаешь и зачем!
Мы стояли неподалеку от избы пророка, метрах в двадцати от воды. Из соседних домов нас видно не было, что было очень даже хорошо, а то вопросов потом не оберешься. Я как выскочил босой из московской квартиры, так и стоял в одном халатике на голое тело, переминаясь с ноги на ногу. Енох же был принаряжен по последнему писку местной моды. На нем были какие-то невнятные сапоги, замызганные брючки и пиджачок с дырками на локтях, надетый на старую тельняшку. Одним словом – два алкаша! Не хватало только «Беломора» в зубах и трехлитровой бутыли с самогоном.